"Грэм Джойс. Правда жизни " - читать интересную книгу автора

сестер, нужно было найти место для супруга Аиды - Гордона, мужа Олив -
Уильяма, и Тома - мужа Юны. Кроме Джой, подарка, полученного Олив из
Дюнкерка, была еще вторая ее дочь, Грейс, на год младше Фрэнка, и недавно
подоспевшая Хоуп. Всюду девчонки, в стране, которой, говорят, нужны
мужчины. Затем Кэсси с Фрэнком. Бита, которая училась в Оксфорде, получила
разрешение не приезжать на сходку, но все равно явилась и, конечно, взяла с
собой Бернарда. У соседки, миссис Карпентер, позаимствовали стулья с
жесткими спинками. Обеденный стол перенесли на кухню и уставили едой.
Каждый мог взять там тарелку и позаботиться о себе, а есть можно было с
колен в гостиной.
Трехлетний Фрэнк плыл сквозь шум и беспорядок сходки, как житель
молниеносно захваченного чужестранцами города. Особенно внимательно и даже
придирчиво он рассматривал мужчин.
У дяди Уильяма брови находились в постоянном полете. На семейные дела
он посматривал с сонным недоверием. То, что он оказался отцом трех
девчушек, хозяином зеленной лавки, при жене, которой было никак не
справиться со своими чувствами, пришибло его почище, чем ужасы, виденные им
в Дюнкерке. А вот муж Юны, фермер Том, подмигивал Фрэнку и убедительно
свистел разными птичьими голосами. А еще он умел неожиданно извлечь из
кармана или из-за уха у Фрэнка пакетик мятных леденцов в полоску или
лимонных карамелек. Том хорошо ладил с детьми, а вот Бернарду, как он ни
старался найти ключ к детскому сердцу, это не удавалось. Бернард усаживал
Фрэнка себе на колени и задавал ему такие вопросы:
- Ну, молодой человек, как ты думаешь, какое будущее ожидает этот
прекрасный город?
Но неважно, что Бернард не находил общего языка с детьми, - Фрэнка
всегда привлекало и опьяняло присутствие мужчин в доме. Он был в восторге
от их громких голосов и не боялся их. Ему было любопытно, почему они скупее
на улыбку, чем женщины. Он любил слушать, как они смеются - с хрипотцой и
раскатами. Их запах ему тоже нравился.
Кроме дяди Гордона. Его запах был Фрэнку совсем не по душе. И в самом
деле, другого такого, как Гордон, трудно было сыскать.
- Как увижу его, так он все больше на мертвеца похож, - поделилась
однажды Марта с Кэсси.
Это было правдой. Болезненно-желтая кожа, тонувшая во впалых скулах,
была будто наклеена на череп, как китайская рисовая бумага, на которой
четко вырисовывалась каждая складка и выпуклость головы. Сходство с черепом
подчеркивалось почти полным облысением. Фрэнк, который в то время учился
счету, рассмешил всех, попытавшись посчитать волосы на голове у Гордона.
Откуда-то из-под правого уха через макушку у него были прилизаны девять
жирных седых прядей, обрывавшихся прямо над левой бровью. Когда Фрэнк начал
подсчет, Гордон ухмыльнулся и, к несчастью, обнажил два ряда пожелтевших
колышков, от которых далеко вглубь уходили красные десны. Увидев эту жуткую
ухмылку, Фрэнк отпрянул и прекратил счет.
Гордон выставлял напоказ провалившиеся десны всякий раз, когда начинал
говорить. И каждый раз сначала он протяжно поскуливал, будто в тисках
запора, скованный героической борьбой с самим собой в попытках облечь в
слова свою мысль.
- Гордон, еще кусочек пирога с солониной?
- Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э, мм, в принципе, можно, правда,