"Грэм Джойс. Правда жизни " - читать интересную книгу автора

налила пиво, так, чтобы пены было в самый раз. Удерживая довольного малыша
Фрэнка левой рукой, Марта взяла стакан и, сделав маленький глоток,
удовлетворенно зачмокала губами.
- По мне, неплохой парень, хотя кое-что мне не понравилось. Во-первых,
чистенький, как медный таз. Потом, у нашей Бити не голова, а парламент,
так, значит, и он должен быть умный. Правильно? Бити с тупицей, поди, жить
не станет. Да и на вид ничего, правда, не такой красавец, чтоб все
девки-распутницы, вот как ты, на нем висли.
- Мам!
- Но только ежели ему что в голову втемяшится, умрет, а свое возьмет -
он из таких. Аккуратный - дальше некуда. Все у него по полочкам разложено.
Знает, чего хочет, и жизнь у него расписана аж до могильного камня.
- И чего в этом плохого?
- А то плохого, Кэсси, что жизнь все эти планы порушит. Подножку
поставит и стол опрокинет, не успеешь накрыть, а такие, как Бернард, в толк
этого не возьмут. Уж такие они расхорошие, даже не знаю.
- А мне показалось, славный он человек. Марта осушила стакан.
- Спору нет. Дай Бог, чтоб не сильно славный он был для Бити нашей.
- Мам, можно у тебя в ногах посидеть?
- Тебе сколь годков, доча? Ну, давай иди ко мне.
Кэсси опустилась на ковер и прижалась к коленям Марты. Прикурила две
сигареты и одну дала матери. Фрэнк мало-помалу заснул на руках у Марты.
Оранжевый огонь, мерцая, пылал в камине.
Две женщины молча курили и смотрели в огонь. В нем пошевеливались
угольки.
- Мам, а ты ведь знаешь, что Фрэнк наш особенный?
- Кэсси, все малыши особенные. Все детки. И все матери так думают.
- Мам, я не просто так говорю. Ты знаешь, о чем я. Он не такой, как
все.
- Кэсси, не стоит ждать от паренька чего-то уж эдакого. Не надо.
- Ладно, мам.
Угольки в камине опять пошевелились.

6

Кэсси нельзя было назвать плохой матерью. Она никогда не выходила из
себя, забывалась порой, но всегда знала: прежде всего малыш Фрэнк, а потом
уже сама она. Любовь обильно сочилась из нее, как материнское молоко, и с
жадностью выпивалась. Марта как-то сказала, что Кэсси слишком охотно
подставляет Фрэнку грудь, даже когда ребенок явно перекормлен.
В годы, когда вид матери, кормящей грудью, считался нарушением
общественного спокойствия, Кэсси с радостью обнажала на удивление полные
молоком груди перед просящими губами Фрэнка в любое время и в любом месте.
В парке, в автобусе, в кафе, перед ранеными солдатами и летчиками. Она
выставляла наружу розовый сосок, давала сомкнуться вокруг него губам
сосущего малыша, не прекращая беседы. Окружающие смущались. Однажды, когда
она пила чай с Бита в "Лайонз-Корнер-Хаузе" в верхней части города, пожилой
господин пожаловался на нее владельцу. Солдаты, возвращающиеся с фронта, не
должны такого видеть, возмущался он.
Кэсси, не понимая, о чем шум, так и сказала: