"Грэм Джойс. Правда жизни " - читать интересную книгу автора

массированных бомбардировок за четыре года до того - когда Ковентри был
разрушен бомбами "Люфтваффе", - секс стал для Кэсси чем-то вроде магии.
Одно то, что после него рождались дети, было для нее изумительным и
убедительным примером волшебства. Другая бы всплеснула руками, узнав, что
опять некстати забеременела, а Кэсси лишь еще раз убедилась, что существуют
удивительные силы, увидела еще один луч света в темной вселенной. Она не
задумывалась о том, что о ребенке нужно будет заботиться, что, раз родила,
надо будет кормить его, добывать средства. Но тем самым, в отличие от своих
сестер, она, казалось, жила в мире, свободном от вины и тревоги, где
прошлое и будущее - лишь второстепенные подробности, парящие над
переливающимся радугой пузырьком настоящего.
Секс и волшебство перемешаны, это она знала наверняка. Только вот она
владеет этим волшебством или оно ею - на этот вопрос не было у нее ответа.
Ни с матерью, ни с сестрами об этом не поговоришь. Она пыталась, но ей
отвечали такими взглядами, будто у нее выросла вторая голова. Она очень
надеялась, что малыш Фрэнк вырастет умным и объяснит ей сам. Когда он
подрастет, она расскажет ему о Фрэнке-старшем столько, сколько ему нужно
знать. И еще она расскажет ему о том, что с ней случилось в ночь бомбежек.
Он ей поверит и все про все объяснит. Он сможет ответить на эти трудные
вопросы, потому что сам родился от волшебства. Его дух вошел в ее чрево как
раз в тот миг, когда его отец получил пулю в живот где-то у реки Сены во
Франции, а может быть, тогда же произошло и зачатие. Так же и другой ее
ребенок - которого она отдала на ступенях банка - вошел в ее чрево в ночь
страшного налета.
Все было так просто, но вдруг все усложнилось.
Малыш Фрэнк обладал особыми способностями. Это ей уже было ясно. Он
отвечал ей таким взглядом, будто что-то знал. Как будто у него душа
старика. Кэсси пристально всматривалась в других детишек, пытаясь увидеть,
не омывает ли и их тот же золотисто-фиолетовый свет, - и не видела его. Она
возилась и играла с ними, целовала их только для того, чтобы получше
рассмотреть, понять - не видят ли и они потусторонний мир, как Фрэнк. Нет,
не видят. Она вглядывалась в их глаза - не сверкнет ли в них что-то
похожее, может быть, и они понимают. Нет, ничего они не понимают, даже
самые хорошенькие.
Конечно, она следила за тем, чтобы ни словом не намекнуть на это
другим матерям, - не дай бог заподозрят, что она в чем-то выше их. В конце
концов, какая мать не считает своего дитятю особенно талантливым и
одаренным? Но это было совсем не то, что знать. У Фрэнка был дар. Он уже
многое успел показать. Все было ясно. Впрочем, Кэсси обычно недолго
предавалась таким мыслям, сразу начиная думать о чем-то другом, но верила в
них непоколебимо.
- Мам, ну и как тебе Бернард? Только правду говори. Я видела: ты на
него смотрела, когда все разговаривали. Раздумывала все чего-то, я видела.
Марта вытерла руки полотенцем и осторожно опустилась в кресло у
камина, под часами.
- Все, покормила? Ну-ка, дай мне Фрэнка на минутку. Подержу его, а ты
мне стаканчик портера налей.
Марта каждый день выпивала по маленькой бутылочке густого черного
крепкого портера. Другого спиртного, кроме привычного эля в бутылке с
золотой этикеткой, она не пила. Пробка отскочила, и Кэсси очень осторожно