"Джек Йовил. Женевьева неумершая ("Warhammer: Вампир Женевьева" #2) " - читать интересную книгу автора

россыпь камней, спускающаяся в долину подобно леднику, растянувшемуся на
мили. Внутри сооружения разместили заряды, потом подорвали их. Цитадель
Дракенфелса сотрясалась и обрушивалась часть за частью.
Там, где когда-то была крепость, теперь остались одни развалины.
Намеревались полностью уничтожить все следы хозяина замка. Камень и шифер
разбить вдребезги можно, но те ужасы, что хранятся в людской памяти, не
сдуешь, будто мякину.
Все эти пять лет под развалинами оставался погребенным Анимус, разумное
существо, не имеющее определенной формы. В данный момент он обитал в маске,
в уплощенном овале, похожем на половинку скорлупы большого яйца, выкованном
из легкого металла, такого тонкого, что он сделался почти прозрачным. У
маски были черты, но нечеткие, неоформленные. Чтобы маска обрела характер,
ее нужно носить.
Анимус не знал точно, что он такое. Вечный Дракенфелс то ли изготовил
его, то ли создал силой магии. Гомункулус или дух, своим существованием он
был обязан Великому Чародею. Дракенфелс носил однажды эту маску, и частица
его сохранилась в ней. Это и определило задачу Анимуса.
Он остался в руинах после того, как Дракенфелс покинул этот мир, с
единственной целью.
Отомстить.
Женевьева Дьедонне. Детлеф Зирк. Вампирша и комедиант. Те, кто погубил
великий замысел. Они уничтожили Дракенфелс и теперь сами должны быть
уничтожены.
Анимус был терпелив. Время шло, но он мог подождать. Он не умрет. Он не
изменится. Его нельзя отговорить. Нельзя подкупить. Он не отступится от
своей цели.
Существо ощущало некий беспорядок среди руин и знало, что это приведет
его ближе к Женевьеве и Детлефу.
Анимус не чувствовал волнения, как не чувствовал ненависти, любви,
боли, удовольствия, удовлетворения, неудобства. Мир был таким, каким был, и
он ничего не мог с этим поделать.
Проходили месяцы, и беспорядок приближался к Анимусу.

Когда они занимались любовью, Женевьева слизывала тоненькие струйки
крови из старых ранок у него на горле. На протяжении лет ее зубы оставляли
на нем постоянные отметины, клеймо. Детлефу приходилось носить высокие
воротники, и на всех его рубашках были крохотные красные пятнышки в местах,
где они соприкасались с ее укусами.
Его голова глубоко утонула в подушке, и он глядел в потолок, зрение его
то утрачивало резкость, то обретало вновь, пока она сосала его кровь. Рука
его покоилась у нее на шее, под завесой белокурых волос. Они лежали чресла к
чреслам, шея ко рту. Они были одним телом, одной кровью.
Он попытался описать свой опыт в словах, в одном из сонетов, которые
пока что держал в тайне, но так и не сумел точно передать всю трепетность
чувств, боль и наслаждение. Его безупречный в большинстве случаев
инструмент - язык - подвел его.
Женевьева заставила его позабыть про актрис, которых он, бывало,
укладывал в свою постель, и он гадал, отличаются ли для нее их отношения от
коротких связей с более молодыми людьми. Их партнерство не было обычным и
едва ли было удобным. Но даже когда он чувствовал сгущающуюся тьму, эта