"Сьюзен Джонсон. Чистый грех " - читать интересную книгу автора

Но я и сельскую местность люблю. А какого цвета твоя лошадка?
- Пегая. Кузен Ворон научил меня ездить верхом. Показать вам Птичку?
Идемте! Она хорошая. Как печенье.
Прихватив полную горсть упомянутого печенья, Люси заторопилась с кресла
вниз.
Джордж Бонхэм любезно отклонил приглашение - после долгого путешествия
он предпочитал неторопливый бокал бренди и сигару. За маленьким вожатым
последовала только Флора. Однако сперва они поднялись в детскую, ибо Люси
заявила с серьезностью бывалой наездницы из высшего общества, что ей следует
надеть сапожки для верховой езды. Но разве можно было побывать в детской, не
перезнакомившись со всеми няньками и мамками, а также со всем игрушками
лично? Затем Флора вместе с Люси совершила исчерпывающую экскурсию по ранчо:
она увидела и пегого пони по имени Птичка, и службы, и сад, и бор, и
окрестные луга, не говоря уже обо всех уголках просторного особняка.
Маленькая хозяйка ранчо имела ту же колдовскую власть над людьми, что и ее
отец. Девчушка с легкостью пленяла всякого, кого хотела очаровать.
В какой-то момент этой затяжной и более чем неформальной экскурсии, уже
на второй день своего пребывания на ранчо, Флора оказалась в дверях спальни
Адама.
И тут ее окатила горячая волна исступленного плотского желания,
неуместного, неподконтрольного. Это было странно, даже нелепо. Пустая
прибранная комната. Оформлена с суровой простотой. Никаких явных примет
того, что здесь обитает мужчина. Смешно так бурно реагировать при виде
кровати!.. Но вопреки монашеской атмосфере этой спальни, в жилах Флоры
возникло такое кипение, будто обнаженный Адам страстно звал ее в объятия.
Люси стояла рядом, о чем-то весело лопотала и дергала гостью за руку:
мол, зайдем внутрь. Флора покорилась. Возле постели чувствительные ноздри
девушки вдруг уловили знакомое сочетание ароматов: сосна и горный шалфей, с
легкой подмесью бергамота. Так пахла его кожа, так пахли его волосы.
Ее так и повело из стороны в сторону.
- Смотри, это я! - звонко прокричала девочка, указывая на ночной столик
у изголовья кровати, где на миниатюрном золотом пюпитре стояла небольшая
пастель. На картине, выполненной талантливой рукой, Люси улыбалась почти той
же озорной и чарующей улыбкой, что и сейчас. На полированной столешнице
только портрет - ничего больше. Равно как и на столешнице такого же столика
с другой стороны исполинского ложа из красного дерева. Взгляд Флоры на
мгновение-другое задержался на тонком белом накрахмаленном покрывале - оно
было подоткнуто вокруг подушек с почти армейской аккуратностью.
Не без укола ревности девушка попыталась представить Изольду в
аскетической атмосфере этой спальни, где царит едва ли не хирургическая
чистота. Флора уже побывала в покоях мадам Серр, где над каминной доской
висел портрет хозяйки кисти знаменитого Уинтерхальтера: русоволосая женщина
с тонким станом, достойное королевы бриллиантовое колье на высокой
декольтированной груди. Следует отдать должное Адаму - если верить
художнику, граф женился отнюдь не на дурнушке. Зато вкус мадам Серр был куда
менее бесспорен, чем ее красота. Скажем, Флора не пришла в восторг от
украшающих кровать золоченых лебедей - собственно, Люси для того и затащила
новую подругу в спальню матери, чтобы показать сияющие изумруды в глазницах
деревянных птиц. Спальня беглой супруги била в глаза вызывающей роскошью:
кругом подушки и подушечки, бахрома и кисти, дорогой фарфор, шелк, атлас и