"Джулия Джонс. Ученик пекаря (Книга Слов #1) " - читать интересную книгу автора

от большинства ее ровесниц не подпорчено деторождением. Груди остались
полными, а живот плоским, точно камень алтаря. Баралис спустил с себя штаны
и приступил к делу.
Он был уверен, что королева сейчас способна к зачатию: он достаточно
долго шпионил за ней, чтобы знать, когда у нее бывают месячные. Некоторые
мужчины, как слышал Баралис, способны чувствовать, в какой фазе находится
женщина, по одному лишь ее присутствию: они ощущают ее приливы и отливы как
нечто осязаемое. Но столь высокое искусство Баралису было недоступно, и
приходилось полагаться на более прозаические методы.
Молодые парни обычно стремились узнать, когда лучше иметь дело с
девчонкой, чтобы она не забеременела: он один интересовался у знахарки в
своей деревне, какое время следует считать наилучшим для зачатия. Знахарка,
хотя и чуяла недоброе - это читалось на ее старом, изборожденном заботами
лице, - все же дала ему нужные объяснения: не в ее привычках было
расспрашивать зачем да почему.
Баралис отсчитал четырнадцать дней с начала месячных королевы, чтобы
осуществить задуманное. Но это пустяки - он долгие годы ждал своего часа.
Он многое свершил в прошлом, ради этой ночи - и от нее зависит то, что он
свершит в будущем. Он изучал пророчества, звезды, философские труды: этой
ночью исполняется срок. Эта ночь положит начало многим переменам и
предрешит его собственную судьбу. В эту ночь звезды сияют для него.
Он сосредоточил все внимание на том, чем занимался. Поначалу он
волновался, но королева лежала спокойно, и его движения обрели силу. Он
узнал учащенный бег желания и удивился тому, что и в этот раз все
происходит как обычно. Его обуяло неистовство, и мощь его напора достигла
вершины. Он не ожидал наслаждения и был удивлен, испытав его. Настал миг
наивысшего блаженства - и семя Баралиса хлынуло в королеву.
Когда он освободился, из ее лона показалась струйка крови и медленно
стекла по внутренней стороне бедра. Возможно, он был немного груб - ну и
пусть. Во второй раз за этот вечер Баралис поднес окровавленные пальцы к
своим губам. Кровь королевы, как он и ожидал, на вкус была иной: слаще,
изысканнее. Он торопливо стер кровь с ее бедра, сдвинул ей ноги и опустил
юбки.
Прежде чем вернуть на место лиф, он провел рукой по округлости левой
груди - столь белой и совершенной. И, поддавшись порыву, свирепо сжал ее,
стиснув нежную плоть между пальцами. Потом старательно выровнял тело на
постели и даже подложил под голову мягкую подушку.
Теперь пришла пора уйти и выждать время. Позже он вернется и закончит
свое дело. Дверь он оставил запертой: он не хотел, чтобы кто-то нарушал
покой королевы в его отсутствие.
Бевлин смотрел в высокое ясное небо, обводя взором мириады звезд: он
знал, что этой ночью в мире творится что-то неладное. Какой-то груз давил
на его старые кости и вызывал брожение в старых кишках. Кишки всегда дают
ему знать, когда в мире неладно, - это так же верно, как то, что весной
расцветают цветы, хотя и не столь прекрасно.
Он смотрел в небо битый час и уже начал приписывать свое кишечное
расстройство жирной утке, которую съел недавно, когда это случилось. Одна
из звезд на северном небосклоне вдруг ярко вспыхнула - и кишки Бевлина
заурчали еще пуще, когда эта вспышка озарила небо. И лишь когда звезда
устремилась вниз, Бевлин понял, что это только часть звезды, метеор,