"Джулия Джонс. Ученик пекаря (Книга Слов #1) " - читать интересную книгу автора

подслушав случайную беседу молочницы с подручным ключника: кто против кого
злоумышляет, кто с кем спит и у кого завелось больше золота, чем нужно для
его блага.
Но этой ночью ему до худородных дела нет: этой ночью он проникнет в
святая святых замка - в опочивальню королевы.
Он шел вверх, потирая руки, чтобы согреть их. Он волновался - но
только дурак на его месте сохранял бы спокойствие. Ему предстояло впервые
войти в спальню королевы. Много часов он провел в наблюдениях, усваивая
привычки королевы, следя за ее женской жизнью, записывая каждую мелочь,
каждый штрих. В последнее время эти наблюдения стало скрашивать
предвкушение.
Баралис заглянул в щелку, чтобы удостовериться, спит ли королева. Она,
полностью одетая, лежала на кровати с закрытыми глазами. Трепет пробежал по
телу Баралиса. Итак, королева выпила приправленное им вино: Луск исправно
сделал свое дело. С превеликой осторожностью Баралис вошел в комнату, решив
оставить проем в стене открытым на случай, если придется поспешно уходить.
Потом пробрался к двери спальни и закрыл ее на засов. Никто, кроме него, не
войдет сюда этой ночью.
Он подошел к кровати. Королева, столь гордая и надменная обычно,
казалась теперь чрезвычайно уязвимой, и не только казалась, но и была.
Баралис потряс ее за руку - сперва слегка, потом сильнее; она не
шевельнулась. Он взглянул на штоф с вином - тот был пуст, золотая чаша
тоже. Баралис озабоченно наморщил лоб. Неужто королева одна выпила целый
штоф? Ей, должно быть, помогла одна из ее фрейлин. Это не слишком
встревожило Баралиса: девица проспит ночь необычайно крепко и наутро
проснется с немного тяжелой головой, только и всего. Однако это было
упущением, а упущений он не любил. Надо будет утром проверить, все ли в
порядке.
Несколько минут он отстраненно взирал на королеву. Сон ей к лицу. Он
разглаживает ее чело и смягчает надменно стиснутый рот. Насмотревшись,
Баралис подсунул под королеву руки, перевернул ее на живот и принялся
расшнуровывать платье. На это требовалось время - руки его утратили
гибкость, а шнуровка была хитрая.
Наконец он справился и опять перевернул спящую на спину. Он раскрыл
лиф платья спереди, обнажив бледные полукружия грудей. В последние годы он
почти не позволял себе плотских удовольствий, и это зрелище невольно
возбудило его. Поэты и менестрели не уставали воспевать красоту королевы,
но Баралис всегда оставался к ней равнодушен - до этого мгновения. Вся
ирония в том, что королева должна была лишиться чувств, чтобы стать для
него желанной. Хмыкнув, Баралис задрал ей юбки, развязал и снял панталоны,
раздвинув ноги.
Ляжки у нее были мягкие и гладкие, чуть холодноватые, возможно, но
этого следовало ожидать - проявляется побочное действие снотворного.
Баралису не было неприятным ощущение холодности кожи. Он с облегчением
отметил, что достаточно возбужден. Он опасался, что этого может не
произойти: все-таки королева не в его вкусе. В тех редких случаях, когда
ему приходила охота, он предпочитал совсем юных. Пусть у нее мягкие ляжки,
ее невинность осталась в далеком прошлом, и обилие голубых жилок под кожей
изобличает ее возраст. И все же она хороша - ноги у нее длинные и стройные,
а округлые бедра способны соблазнить любого мужчину. Тело у нее в отличие