"Виктория Джоунс. Поединок ревнивцев " - читать интересную книгу автора

воротам замка лорда Эдварда Стэнли, где проживало все их семейство. Над
решетчатыми воротами был укреплен герб с изображением льва в короне. На
спине зверя виднелся щит с крестом - давнее напоминание об участии предков
нынешних лордов в Третьем Крестовом походе. Рисунок был сделан весьма
тщательно, и казалось, что лев парит в воздухе, замерев в изящном прыжке.
Во дворе Элизабет спешилась и передала поводья Вайолента в руки
выскочившему навстречу конюшему, затем она торопливо вбежала в распахнутую
дверь у подножья высокой башни. Бетти не желала дольше оставаться наедине с
Мэтью. Его девичья кротость и беззащитность раздражали ее. В нем не было ни
единой мужской черты! Какое счастье, что кузен никогда не станет ее суженым!
Торопливо пройдя по длинному скучному и пустому коридору, Элизабет
поднялась по крутой винтовой лестнице на третий этаж в свою любимую летнюю
спальню. Огромный шкаф вмещал в себя несколько дюжин роскошных платьев, а в
многочисленных ящичках секретера хранились великолепные драгоценности.
Мебель здесь была изящной и удобной, а широкая кровать накрывалась сверху от
комаров и мух шелковым балдахином.
Войдя к себе, Элизабет торопливо стянула сапоги и переобулась в
домашние восточные туфли из мягкой замши с загнутыми кверху носами. Затем
она сполоснула руки в большой глиняной миске и уже собралась спуститься
вниз, в столовую, как в дверь осторожно постучали. Предчувствуя неприятный
разговор, Элизабет отошла к окну и облокотилась на широкий и высокий
подоконник, словно это могло придать ей уверенности.
- Войдите! - она постаралась придать спокойствия своему голосу и
сделала вид, что любуется открывшимся за окном видом. И надо сказать, он был
и, правда, замечательным. Окно спальни Элизабет выходило на южный склон
холма, на котором несколько веков назад был возведен родовой замок.
Обрывистый берег Трэнта и сама полноводная река являлись замечательным
препятствием в случае внезапной осады и заменяли оборонительный ров.
Прямо под стенами замка раскинулся большой фруктовый сад, где несколько
садовников, привезенных из Персии, выращивали розовые и золотистые яблоки,
темно-красные сочные вишни и желтовато-зеленые, нежно-медовые груши. Склон
реки до самой воды был покрыт зарослями белой и лиловой сирени, в сплетениях
ветвей которой по весне селились соловьи, услаждающие обитателей замка
своими любовными руладами.
- Элизабет, дитя мое, ты уже вернулась? - леди Мэрион грациозной
походкой вошла в спальню и восхитилась, словно впервые заметив красоту
дочери: - Дитя мое, как ты хороша!
Элизабет действительно была удивительно хороша собой, к тому же она
совсем не походила на бледных и худосочных лондонских и парижских красавиц.
Вся ее фигура светилась здоровьем, а небольшая грудь, не стянутая корсетом,
слегка вздымалась от ровного, глубокого дыхания. Щеки девушки разрумянились,
и голубые глаза от этого казались ярче и глубже. Они сияли, точно в них
отражалось ясное голубое небо.
- Похоже, ты довольна сегодняшней прогулкой, Элизабет?
- Леди Мэрион! Вы пришли, чтобы пожелать мне перед завтраком доброго
утра? - Элизабет решила придерживаться в разговоре с матерью
светски-любезного тона. - Или же Вам угодно, как всегда, слегка умаслить
меня, прежде чем объявить что-то, не слишком приятное и радостное? Я знаю
Вашу привычку, леди Мэрион, наговорить кучу комплиментов, прежде чем
сообщить о каком-нибудь неприятном для меня семейном решении! И должна Вас