"Мор Йокаи. Сыновья человека с каменным сердцем" - читать интересную книгу автора

- "Белые перья" новый маневр применили. Раньше они рассаживали в зале
самых мирных людей, чтобы те удерживали наших от драки. А нынче наоборот.
Приставили к нашим людям вербовщиков из Беледа.
- Ну и что?
- Ну, наши в один голос и вопят: ради общества, мол, мы с удовольствием
чью-нибудь голову проломим, но собственную разбивать не желаем. И никак их
не уговоришь действовать.
- Трусливый сброд! - выругался Ридегвари и потянулся к колокольчику.
Итак, все пущенные в ход средства не помогли.
Во-первых, в зале "белых перьев" было больше, чем "черных".
Во-вторых, "белым перьям" не надоело с раннего утра и до четырех часов
пополудни жариться в этом пекле, в котором свободно могло свариться вкрутую
страусовое яйцо, не подействовали на них ни голод, ни длинные речи
"черноперых" ораторов, не говоря уже о том, что разглагольствования
Таллероши доставили им немало удовольствия и изрядно их позабавили.
В-третьих, ораторы прогрессистов не боялись штрафов: они спокойно
платили деньги и продолжали говорить.
В-четвертых, "гвардейские молодчики" из благородного сословия не
пожелали устроить небольшую бучу, которая в подобных случаях заканчивалась
обычно бегством "белых перьев" через окна и двери.
Пришел черед пятой, последней, мере: роспуску собрания.
Ридегвари тихо потряс колокольчиком и, не повышая голоса, начал
объяснять сидевшим возле него людям, что из-за шума и чрезмерного волнения в
зале нормальная атмосфера, необходимая для работы сессии, не может быть
создана, а посему дальнейшая... Едва председательствующий дошел до середины
своей фразы, он с недоумением заметил, что вдруг, словно по мановению
волшебной палочки, всякий шум прекратился, и в зале воцарилась такая тишина,
что можно было бы услышать комариный писк.
В этой гробовой тишине председателю и пришлось закончить начатую фразу,
смысл которой сводился к тому, что, по его мнению, в таком ужасном шуме и
гаме заседание не может быть продолжено.
Это замечание прозвучало в ту минуту просто смехотворно.
- О каком шуме вы говорите? - улыбаясь, спросил Торманди.
Ридегвари понял, что, кроме него, в зале был и другой дирижер.
Конечно, был. "Белым перьям" заранее был отдан приказ: как только они
услышат колокольчик председателя, тут же прекратить всякий шум, словно им
перерезали глотку. В свою очередь, и "черные перья" умолкли. как только
умолкли их противники, тем более что их собственный предводитель собирался
произнести какую-то речь.
Таким образом, в зале воцарилась долгая и неожиданная пауза.
Этот ловкий маневр окончательно вывел из терпения господина Ридегвари.
Ему нужно было, чтобы в ту минуту в зале как можно сильнее надрывали глотки
и его противники и друзья. Вместо этого все уставились на него, ожидая, что
он скажет.
Он попытался навязать собранию свой план.
- В данную минуту шума нет, - заявил он с желчью. - ко стоит нам
продолжить дискуссию, как он снова возникнет. Страсти слишком разгорелись.
Пользуясь правом председательствующего, я распускаю собрание.
Но Ридегвари в тот день решительно не везло. Он рассчитывал, что эти
вызывающие слова вновь поднимут в зале утихшую было бурю, но его противники