"Мор Йокаи. Сыновья человека с каменным сердцем" - читать интересную книгу автора

Салмаша пронесли на руках до самого замка, где веселая компания наконец
остановилась, огласив окрестности громовым "ура". "Гвардейцы" просто кричали
"ура", не называя имени виновника торжества. Для них и так все было ясно.
Остальное должен был сказать за них Салмаш.
Салмаш приготовил длинную речь: если бы он вздумал размотать пергамент,
на котором она была запечатлена, то свиток растянулся бы до сельской
околицы. Но когда он увидел, что на ликующие крики подвыпившем братии вместо
ожидаемого их покровителя вышел Эден под руку с одетой в белое платье
дочерью местного священника, которая, по сведениям Салмаша, находилась в
Вене и уже давно была обручена с каким-то подагрическим чинушей, - вся
заученная речь разом выскочила у него из головы.
Он понял, что случилось непредвиденное: все пошло шиворот-навыворот.
Самое умное, что ему оставалось сделать при создавшемся положении, - это
поскорее убраться восвояси; но он по-прежнему продолжал восседать на плечах
своих добровольных носильщиков, которые крепко держали его за ноги и не
давали сбежать. Пьяной компании было теперь уже совершенно безразлично, кому
кричать "ура". Более того, если вместо их шефа с квадратной рожей и матроны
из замка им нужно приветствовать красивую молодую чету, - го дважды
"виват!". И они вопили с еще большим рвением, чем прежде.
Когда наконец гул приветствий затих, пришло время Салмашу выразить в
заготовленной им пышной речи обуревавшие толпу чувства.
Между тем в голове почтенного Салмаша царил полный кавардак; он не мог
вспомнить ни одной из припасенных фраз. Ведь его речь предназначалась не для
этой молодой пары, а изменить речь на ходу не представлялось никакой
возможности. Наконец Салмаш вспомнил одну-единственную, вертевшуюся у него
на языке начальную фразу. Ее-то он и выпалил, когда молчать дальше стало уже
просто неприлично:
- Глубокоуважаемая, сиятельнейшая чета! Вы лицезрите перед собою
дворян...
Тут Салмаш запнулся. Пришлось начать сызнова:
- ...вы лицезрите перед собою наше славное дворянство.
Новая заминка. Вобрав всей грудью воздух, Салмаш попытался продолжить
речь:
- Здесь, пред вашими светлыми очами, вы зрите собравшуюся для
поздравлений славную когорту благородных дворян.
Когда Салмаш снова остановился, один из тех, на чьих плечах он
восседал, - Герге Бокша - не выдержал и прорычал:
- Послушай, Салмаш! Говори, а то сброшу...
Эта угроза окончательно лишила Салмаша дара речи.
Тогда в дело вмешался Эден, и, чтобы спасти положение, заговорил сам:
- Любезные соотечественники! Благодарю вас за поздравления от своего
имени и от имени моей невесты. В людях я превыше всего ценю душевное
благородство. Я - не оратор, мне больше по нраву те, кто действует. В
ознаменование нынешнего счастливого дня я дарю вам пятьдесят тысяч
форинтов...
Оглушительное "ура" встретило эти слова Эдена. Каждый машинально стал
прикидывать в уме, сколько денег выпадает на его долю.
После того как буря восторга стихла, Эден продолжал:
- ...дарю вам пятьдесят тысяч форинтов на поддержание и развитие
народных школ нашего комитата.