"Мор Йокаи. Сыновья человека с каменным сердцем" - читать интересную книгу автора

души и помогало девушке сохранять самообладание.
- И долго нас ждал капитан? - продолжала допрос баронесса.
- Лишь столько времени, сколько ему понадобилось, чтобы написать вот
это письмо для вас, тетушка, - спокойно ответила Эдит, вручая конверт.
Теперь пришла очередь покраснеть баронессе: она прочла короткое
послание Рихарда.
- Вам известно, что здесь написано? - спросила она, бросив испепеляющий
взгляд на девушку.
- Да, известно, - ответила Эдит, и в ее ответном взоре было столько
отваги и благородной гордости, что баронесса едва не задохнулась от злобы.
- Можете идти к себе в комнату и ложиться спать.
Эдит ушла.
Антуанетта гневно швырнула дочери записку Рихарда.
- Гляди. Это дело твоих рук, безумная!
Альфонсина смертельно побледнела и, в свою очередь, задрожала от
ярости, когда прочла эти несколько строк. Некоторое время она не могла
вымолвить ни слова.
Лицо ее матери исказилось от гнева.
- Ты, верно, думала, - проговорила она, скрежеща зубами, - что все
мужчины такие, как Отто Палвиц!
При этом имени Альфонсина ответила матери взглядом, который трудно
передать словами, - столько в нем было жгучей ненависти, мстительной злобы и
крайней жестокости.
- Свою глупую игру ты окончательно проиграла, - сказала Антуанетта,
разрывая письмо в мелкие клочья. - Сейчас в борьбу вступаю я.

Старик антиквар

Направляясь к дому, Рихард чувствовал себя так, будто он оседлал
крылатого коня.
Только теперь он впервые обрел самого себя.
Куда девались привычные для Рихарда сибаритство и леность, которыми до
сих пор были отмечены его дни? Внезапно он ощутил, как им овладевает
какой-то необыкновенно благородный порыв - сочувствие к отверженным и
оскорбленным.
Он был беспредельно счастлив и удовлетворен прошедшим днем.
Ему удалось преодолеть дьявольское искушение и соблазн, и теперь он
наслаждался радостным сознанием победы над самим собой.
С этой минуты Рихард ощущал себя совершенно другим человеком. Придя
домой, он уже в передней заметил, что многое отныне стало ему здесь чуждо и
неприятно. Каждый предмет в доме говорил ему о ком-нибудь, кого он теперь
хотел навсегда забыть. Ковер, пуф, ночные туфли, футляр для часов на стене -
все это были сувениры, напоминавшие о тех интимных отношениях, которые
отныне стали далеким прошлым.
- Господин Пал! - кликнул он старого слугу.
- Что угодно?
- Разведи огонь в камине.
Пал счел это желание вполне естественным. Но вот беда: проклятые дрова
были сырые и никак не хотели разгораться.
Рихард достал из ящика письменного стола кипу писем, тонкий аромат и