"Борис Степанович Житков. "Погибель" (детск.)" - читать интересную книгу автора

плавать, говоришь, не можешь? Нет? Ну, прыгай с борта в воду. Трусишь!
Машка, должен ты сейчас прыгать, или ты...
Но испанец уже шел к дверям. Я побежал за ним, но он оттолкнул Яшку и
вышел на палубу. Было темно, только далеко на пристани горели фонари. Внизу
с высокого борта вода чернела, как мокрый асфальт. Я не успел задержать
испанца, он козлом перемахнул через борт и сильно плюхнул внизу. Яшка с
Афонькой притопали к борту.
- Круг, круг давай! - кричал я им. Но они, свесившись, глядели за борт.
- Греха-то, греха! - завыл Афанасий.
- А ну, вынырнет где? Или раков кормит? - пьяной губой шлепал Яшка.
Я бросился по штурмтрапу к шлюпке.
Я слышал, как сверху закричали:
- Ай, Машка, выплыл!
Я не успел отвязать шлюпку: испанец неподалеку бил по воде руками. Я
подсунул ему весло. Он ухватился.
В кубрике я совал мокрому испанцу свою куртку. Афанасий - кружку с
водкой. Испанец отмахивался.
- Ну, скажи, какая утопленница фокусная, - хрипел Яшка.
Они с Афанасием допили.
- Да и черт с тобой! - бубнил Яшка. - Утопленница! Думаешь, испугался?
Да тут поискать - может, в каком углу и живой утопленник-то есть, - я
говорю, дохлый, - найдется на "Погибели" на нашей, где-нибудь в трюмах. Или
под котлами? А? Афонька, правду я говорю?
Но никто не отвечал. Яшка погрыз луковицу. Поглядел на нас и вдруг
озлился.
- В воду летом сигать - подумаешь, фокус какой, а вот я сейчас пойду в
машину, и я вот этой кувалдой как тарарахну по борту, так вся она,
"Погибель" эта, тут на дно и сядет. Что! Тогда сами, как лягушата, с нее
попрыгаете. Машка первый. Что? Не пробью? Нет? А вон!
Яшка схватил из-под койки тяжелую скрябку и изо всех силы швырнул ею в
борт. На том месте осталась черная дырка - скрябка пролетела наружу.
- Ага! ага! - закричал Яшка.
Он схватил из угла кувалду, вскинул на плечи и, мотаясь на ходу,
побежал к двери.
- Вот сейчас вы у меня увидите!
Афанасий слабо махнул вслед рукой:
- Не дойти ему... темно... трап крутой...
Мы слышали, как Яшка обронил кувалду на железную палубу и как поволочил
ее.
Афанасий пьяно мотал головой и махал на дверь рукой:
- Там и заснет... и свалится в болото.
Испанец подрагивал в одном белье. Лампа потрескивала. Афанасий заснул
сидя.
Вдруг мы услышали глухие стуки; они по железу корпуса ясно доносились к
нам в кубрик. Афанасий встрепенулся.
- Крушит, ей-богу, крушит! Очень просто, что проломает. Не... не
переночуем.
Он встал. Вскочил и испанец. Он бросился к своему сундучку, огарок
свечи уж у него в руках; он схватил со стола спички и был уже на палубе,
пока я вылез из-за стола.