"Борис Степанович Житков. "Погибель" (детск.)" - читать интересную книгу автора

говорить. Я его ощупывал и ругал. Ласкательно ругал, но последними словами.
Я не мог его разглядеть, было полутемно. Старики уже бранились, что мы
шумим.
Хозе начал вполголоса:
- Они спихнули меня с катера. Я не видел, кто сзади. Но я бил руками и
ногами. Я не боялся. Браво! Сзади это шлюпка на буксире! О! Я поймал шлюпку.
Они не видели, что я влез туда. Я там лег. Они шлюпку оставили на якоре до
утра, далеко от берега. Я видал ночной пароход. Они на нем уехали. Утром я
попал на берег. Искал тебя до ночи. Значит, и ты уехал с ними. Так я думал.
Я не видал капитана, как он уехал. Я б ему голову разбил, как горшок камнем.
Хозе уже говорил громко, но всем было забавно, как он говорил; многие
поднялись и подошли.
- У меня не было денег, не было документа, я в этом городе никого не
знаю. Я пошел носить мешки на погрузку. Потом меня взяли на пароход
угольщиком. Я думал, ты уехал с ними. Я здесь третий день. Я без места. Нет
паспорта. Консул говорит: "Ты эмигрант, пошел вон!" Я его хотел бить, такая
каналья!
Я не хотел говорить сейчас Хозе, что капитан здесь. Он бы начал
ругаться, грозить, а тут кругом народ и непременно есть "лягаши", как во
всякой ночлежке. Завтра мы сидели бы за решеткой.
Я рассказал о себе. И мы заснули на одной койке.
Наутро я сказал Хозе, что капитан здесь, на буксире "Силач".
В ту же ночь мы стояли у штабеля угля. Мы слыхали, как стал "Силач" на
свое место. Было пусто. Где-то по набережной шаркали пантуфлями
грузчики-турки, возвращаясь с работы. Я выглядывал из-за штабеля. Сердце мое
колотилось. Вот он, капитан. Он в белом кителе. Да, и двое по бокам. У
одного в руке дубинка. Ого! С конвоем. Ну да: Яшка и Афанасий по бокам. Я
шепнул Хозе:
- Их трое.
- Мне не можно... - и он прижал меня ближе к углю. - Идут!
И вдруг Хозе сказал что-то по-испански, вышел на середину и стал перед
капитаном.
Они все трое остановились как вкопанные.
- Тебе... тебе чего? - сказал Яшка и завел назад дубинку.
Я подбежал с куском антрацита. Яшка попятился.
- А я живой! А! Капитан! - Испанец ударил себя кулаком в грудь. - Я
Хозе-Мария Дамец.
Яшка замахнулся дубинкой. Я бросил изо всей силы в него углем, но уголь
пролетел мимо - Яшка уже лежал. Я видел, как капитан сунул руку в карман.
Револьвер! Застрелит! Но "молния" - и капитан сел, расставив руки. Револьвер
звякнул о мостовую. Афанасий бежал назад и выл на бегу длинной коровьей
нотой. Я успел наступить ногой на револьвер.
Капитан вскочил - он хотел повернуться. Но Хозе поймал его за грудь.
Да... А потом мы бросили его, как тушу, на штабель. Яшка лежал молча.
Мы пошли. Я слышал, что сзади топают несколько ног. Мы вошли в людное место
и смешались с народом.
- Идем вон отсюда, из этого города, сейчас же! - говорил я испанцу.
- Ого! Мне не можно ничего...
- Тебе не можно, а мне нужно, и я боюсь один. Ты что же, меня не
проводишь?