"Борис Степанович Житков. Над водой (детск.)" - читать интересную книгу автора

- Я все равно никакой спекуляции везти не дам, чего там! Пусть учится.
Одевайся - полетишь!
Федорчук бегом пустился в ангар одеваться.
Снялись.
Аппарат набирал высоты, выше и выше, шел к снежным облакам, которые до
горизонта обволокли небо плотным куполом. Там, выше этих облаков, - яркое,
яркое солнце, а внизу ослепительно белая пустыня - те же облака сверху.
Два мотора вертели два винта. За их треском трудно было слушать друг
друга пассажирам, которые сидели в каюте аппарата. Они переписывались на
клочках бумаги. Некоторые, не отрываясь, глядели в окна, другие, наоборот,
старались смотреть в пол, чтобы как-нибудь не увидать, на какой они высоте,
и не испугаться, но они чувствовали, что под ними, и от этого не могли ни о
чем больше думать. Дама достала книжку и, не отрываясь, в нее смотрела, но
ничего не понимала.
- А мы все поднимаемся, - написал на бумажке веселый толстый пассажир,
смотревший в окно, своему обалдевшему соседу.
Тот прочел, махнул раздраженно рукой, натянул еще глубже свою шляпу и
ниже наклонился к полу. Толстый пассажир достал из саквояжа бутерброды и
принялся спокойно есть.
А впереди у управления сидели пилот, механик и ученик. Все были тепло
одеты, в кожаных шлемах. Механик знаками показывал ученику на приборы: на
альтиметр, который показывал высоту, на манометры, показывавшие давление
масла и бензина. Ученик следил за его жестами и писал у себя в книжечке
вопросы корявыми буквами - руки были в огромных теплых перчатках. Альтиметр
показывал 800 метров и шел вверх. Уже близко облака.
- А как в облаках? - писал Федорчук.
- Чепуха, увидишь, - ответил механик.
Ученик не спешил бояться, хоть никогда в облаках не был. Грешным делом,
он все-таки подумывал, что непременно должно выйти что-нибудь вроде
столкновения. Впереди было совсем туманно, но через минуту аппарат попал в
полосу снега, который, казалось, летел не сверху, а прямо навстречу.
Снег залепил окно впереди пилота - внизу ничего не было видно. Пилот
правил по компасу, но все так же забирал выше и выше. Стало темнее.
Механик написал Федорчуку:
- Мы в облаках.
Вокруг них был густой туман и стало темно, как в сумерки. Да и поздно
было - оставалось полчаса до заката.
Но вот стало светлеть, еще и еще, и яркое солнце совсем на горизонте
весело засверкало на залепленных снегом стеклах. Даже пассажиры, что
смотрели в пол, приободрились и ожили. Сильный ветер от хода аппарата сдул
налипший на стекла снег, и стало видно яркую пелену внизу до самого
горизонта, как будто над бесконечной снежной равниной несся аппарат.
Пилот смотрел по часам и высчитывал в уме, где они сейчас должны были
быть. Солнце зашло. Механик включил свет, и оттого в каюте у пассажиров
стало уютней. Все привыкли к равномерному реву моторов и свисту ветра. В
каюте было тепло, и можно было забыть, что под аппаратом полторы версты
пустого пространства, что если упасть, то ворон костей не соберет, что жизнь
всех - в искусстве пилота и исправной работе моторов. Многие совсем
развеселились, а толстый пассажир посылал всем смешные записки.
Вдруг в рев моторов ворвались какие-то перебои. Пассажиры беспокойно