"Дайана Джессап. Пес, который говорил с богами " - читать интересную книгу автора

Ночью ветер подул с севера, и следующий день занялся ясным и холодным.
Снаружи палатки все обындевело, вода и грязь за ночь замерзли и трещали под
тяжестью его шагов. Хоффман выбрался из палатки, весь дрожа, и в очередной
раз пообещал себе бросить полевые работы. Но день был свеж, и вся его
решимость сошла на нет.
Сегодня он продолжит наблюдения, поищет, где еще может прятаться пес, и
попытается найти место повыше, откуда сможет работать его сотовый телефон.
Хоффман позавтракал, выпил кофе, прихватил с собой обед и ушел.
"Волос немного осталось, и те седые, - думал он, продираясь сквозь
густые заросли, - но я все еще в чертовски хорошей форме для моего
возраста". После трех часов безостановочной ходьбы он был доволен, что
дыхание у него все такое же ровное и легкое. Хоффман знал, что без
радиоошейника они не смогут следить за передвижениями пса, и продолжал
искать высокие точки, где без помех работали бы видеокамеры и
радиопередатчики.
Он прошел по склону, выбрался из леса. Теперь нужно преодолеть высокую
гряду валунов. Взобравшись по скользким камням почти до вершины, он присел
передохнуть на плоскую плиту. Развернул обед, достал термос с кофе. Небо над
головой было того особенного оттенка темно-синего, какой увидишь только
высоко в горах. Древняя каменная осыпь тянулась вниз ярдов на семьдесят и
обрывалась на границе леса.
Глаз уловил какое-то движение, и его сердце вздрогнуло, как молодая
кобылка. Вспышка рыжевато-коричнево го золота переместилась вниз и влево -
неужели пума? Хоффман досадливо усмехнулся, радуясь, что никто не видит его
испуга: это всего лишь пес, явно следует за ним, держась поодаль. Молодой
зверь, потеряв след, сердито фыркал где-то в расщелине между скалами. В
следующий же миг, услышав резкий, тревожный свист сурка, Хоффман понял,
почему тот свистит. И весь следующий час с удовольствием наблюдал
представление, которое разыгрывали юный хищник и его умудренный противник.
Несколько крупных сурков беспокойно оглядывались по сторонам, вытянувшись во
весь рост на виду у незваного гостя, затем ныряли под камни, у пса под самым
носом. Своим свистом они дразнили питбуля. И снова ученый отметил, что пес,
несмотря на голод, похоже, был вполне доволен жизнью. Хвост его бешено
метался, пес, казалось, наслаждался каждой новой погоней. Абсолютно не
отчаивался, все больше входя в азарт, и остановился, только когда совершенно
выбился из сил. Язык вывалился наружу, морда покрылась хлопьями белой пены.
Он лег на живот, вытянул задние лапы и прикрыл глаза в блаженной усталости.
Немного погодя поднялся и вскоре скрылся за деревьями под насмешки сурков.
Хоффман потратил остаток дня, отмечая слепые зоны и места для
передатчиков. От лагеря он успел отойти мили на три и уже приятно утомился.
К вечеру похолодало, он откатал рукава рубашки. У небольшого живописного
ручья, сбегавшего вниз по камням среди папоротников, остановился зачерпнуть
воды. Хоффман пил, как всегда изумляясь ледяному холоду горной речки и
наслаждаясь ее свежестью: за долгие годы его многострадальный язык измучили
черный кофе и трубочный табак. Убрав термос, он двинулся через ручей, легко
перешагивая с камня на камень. И вдруг поскользнулся, на секунду восстановил
равновесие и оступился снова. Ботинки скользили на гладких мшистых камнях.
Левая нога попала между двумя валунами, и Хоффман скривился от внезапной
острой боли. Попытался выбраться на берег, но не смог и упал на спину, прямо
в воду. Хуже и быть не могло - рюкзак и одежда моментально вымокли.