"Стефан Жеромский. Бездомные" - читать интересную книгу автора

После долгих странствий из зала в зал, он нашел таковую на углу двух
пересекающихся длинных галерей, предназначенном для приюта Венеры с острова
Милос.
В уголке, образующем как бы небольшую комнату, освещенную одним окном,
на невысоком пьедестале стоит торс белой Афродиты. Шнур, обшитый красным
плюшем, не дает к ней подойти. Юдым уже видел эту чудесную статую, но не
обращал на нее внимания, как, впрочем, и на другие произведения искусства.
Теперь, найдя у стены удобную скамейку, он стал для препровождения времени
смотреть в лицо мраморной красавицы. Голова ее была обращена к нему, и
мертвые глаза, казалось, глядели. Склоненное чело выделялось из мрака, и
брови сдвинулись, как будто она стремилась рассмотреть что-то. Юдым в свою
очередь всматривался в нее и лишь теперь заметил маленькую, чуть заметную
складку между бровями, которая создает впечатление, будто эта голова, эта в
сущности каменная глыба - мыслит. С проникновенной силой всматривается она в
простирающийся вокруг мрак и разрывает его ясными глазами. Вперила очи в
тайники жизни и чему-то в ней шлет улыбку. Напряжением беспредельного и
чистого разума она достигла полного знания, увидела вечные труды и дни на
земле, увидела ночи и текущие в их мраке слезы. С белого чела богини еще не
успело сойти мудрое раздумье, а между тем ее мечтательные губы благоухают
великой девственной радостью. В их улыбке обожание. Обожание счастливой
любви, свободного духа и свободного тела в жизни всей безгрешной природы.
Обожание напряженной силы чувственного восторга, не притуплённого еще. ни
трудом, ни горестью - этими несчастными сестрами. Улыбка богини издали
приветствует приближающегося. Она влюбилась в прекрасного смертного,
Адониса... Чудесные грезы первой любви расцвели в ее лоне, как цветок
амариллиса о семи лепестках. Ее стройные, узкие, круглые плечи приподняты,
девственная грудь дрожит от вздоха... Долгому ряду веков, который отшиб ей
руки, избороздил прелестные плечи рубцами, не удалось уничтожить этот вздох.
Так она стояла в полумраке, "восстающая из пены морской", Анадиомена
небесная, пробуждающая любовь. Ее непокрытые волосы были стянуты в красивый
узел, "krobylos". От смуглого овального лица веяло неописуемым очарованием.
Всматриваясь все пристальнее в это задумчивое чело, он лишь теперь
понял, что перед ним изображение богини. Это была Афродита, сама
пенорожденная. И невольно приходила в голову нескромная легенда о том, что
причиной этой пены на водах был Уран. А между тем это не была Пандемона, это
не была даже ни Гефестова жена, ни возлюбленная Анхизеса, это был лишь
светлый и добрый символ жизни, дочь неба и дня...
Юдым, погруженный в свои мысли, не обращал внимания на проходящих мимо
людей. Их было, впрочем, немного. Он очнулся, лишь услышав в соседнем зале
несколько фраз, произнесенных по-польски, и обернулся на этот звук с резко
неприязненным чувством, уверенный, что приближается кто-нибудь из "польской
колонии", кто-нибудь, кто усядется рядом и похитит у него эти минуты
раздумья о прекрасной Венус. Он был приятно удивлен, увидев "непарижские"
лица. Их было четверо. Впереди шли две барышни-подростка, старшей из них
могло быть лет семнадцать, вторая была года на два моложе. За ними тяжело
двигалась весьма увесистая дама, пожилая, седовласая, с крупным, все еще
красивым лицом. Рядом с этой матроной шла барышня лет двадцати с небольшим -
голубоглазая темная брюнетка, стройная и прелестная. Все они остановились
перед скульптурой и молча ее рассматривали. Слышалось лишь тяжелое,
сдерживаемое сопение старой дамы, шелест шелка, раздающийся при каждом