"Джером К.Джером. Первая книжка праздных мыслей праздного человека" - читать интересную книгу автора

нарядно одетой женщиной. Тут и молодой парень, со вздохом вспоминающий
покинутые им залитые солнцем родные поля, которых, быть может, он никогда
больше не увидит; и полный достоинства средних лет человек, высокий и
широкоплечий, самоуверенно движущийся к манящей его светлой цели; и тонкий,
нежнолицый юноша, ловко лавирующий среди теснящей его со всех сторон толпы;
и старый хитрец с устремленными себе под ноги глазами, беспрерывно
переходящий с одной стороны пути на другую и воображающий, что идет вперед.
А вот и молодой мечтатель с прекрасным благородным лицом, каждый раз
содрогающийся и колеблющийся, когда переводит взгляд с далекой сияющей цели
на грязь, по которой он должен пробираться к этой цели. За хорошенькой
девушкой, личико которой с каждым шагом становится все более и более
измученным, несется человек с судорожно искривленным ртом и блуждающими
глазами, а рядом с ним - полный надежд и упований юноша.
Пестр и разнообразен этот поток. Богатые и нищие, святые и грешные,
сильные и слабые, здоровые и больные, молодые и старые - все сливаются в
одно целое. Бок о бок с государственным сановником в парике и мантии -
еврейский торговец старым платьем, голова которого прикрыта старой
засаленной ермолкой; солдат в красном мундире и мальчик для посылок в шляпе
с лентой и грязных бумажных перчатках; заплесневевший ученый, перебирающий
листы пожелтевшей и пыльной рукописи, и театральный артист, небрежно
позванивающий целым пучком блестящих брелоков. Рядом с шумным политическим
деятелем, громогласно выкрикивающим свою программу, которую он считает
панацеей против всех социальных зол, мчится шарлатан, не менее крикливо
предлагающий "универсальное" средство против всех телесных недугов. Вот
упитанный капиталист, а возле него иссохший в непосильных трудах рабочий;
представитель величавой науки и чистильщик сапог; поэт и сборщик налога на
водопроводы; министр и балетный танцовщик. Далее - красноносый трактирщик,
выхваляющий свое пиво, и проповедник трезвости, только что хвативший
стаканчик "для храбрости"; судья и мошенник; священник и игрок. Еще далее -
изящная, милостиво улыбающаяся герцогиня, содержательница номеров, и
накрашенная, претенциозно разодетая уличная фея.
Все эти резкие противоположности пробиваются вперед в созидаемом ими же
хаосе криков, стонов, проклятий, смеха и слез. Стремительность погонщиков за
успехом никогда не ослабевает, гонка никогда не прекращается. Для несчастных
состязателей нет ни привалов под тенистой зеленью, ни времени освежиться
глотком чистой воды. Вперед, все только вперед несутся они по удушливой жаре
и пыли в тесноте и давке! Вперед, иначе они будут сбиты с ног и затоптаны
соперниками! Вперед, хотя члены дрожат, а в голове стучит как молотами!
Вперед, пока не потемнеет в глазах, пока не лопнет от чрезмерного напряжения
бедное сердце, и человек, извергая с клокотаньем струи крови из хрипящего
горла, не падет, давая дорогу другим! Вперед, вперед!.. И невзирая на
убийственность бешеной гонки и каменистость пути, кто же решится уклониться
от участия в этом общем состязании, кроме разве отъявленных тупиц и лентяев?
Кто - подобно тому запоздавшему путнику, который загляделся на пир русалок и
не мог устоять от искушения осушить поднесенный ему одной из очаровательниц
кубок с волшебным напитком, а потом стремглав бросился в ревущий водоворот,
- может остаться равнодушным зрителем этой гонки и не быть втянутым в нее?
Не могу быть таким зрителем и я. Я очень люблю придорожный отдых в тени,
"трубку довольства" и "листья лотуса праздности" - эти благозвучные и
философские иносказания; но в действительности и я вовсе не такой человек,