"Джером К.Джером. Первая книжка праздных мыслей праздного человека" - читать интересную книгу автора

Все суета, и каждый человек суетен. Суетны женщины. Суетны мужчины, и,
пожалуй, еще более, если это возможно. Суетны дети, и даже преимущественно
дети. В настоящий момент, когда я пишу эти строки, маленький ребенок изо
всех силенок барабанит своими крохотными ручонками по моим коленям. Этот
ребенок - женского пола и требует, чтобы я высказал свое мнение насчет
только что надетых на его ножки новых башмачков. По совести я бы должен
сказать, что эти башмачки мне вовсе не нравятся. Они кажутся слишком
плоскими, неуклюжими и дурной формы. Впрочем, это дурное впечатление может
зависеть и от того, что башмаки надеты оба не на ту ногу. Но ведь девочка
ждет от меня не порицания, а похвалы, и я хотя и чувствую всю унизительность
лжи, но поневоле разливаюсь в красноречивых похвалах башмачкам своей
маленькой племянницы. Ведь я знаю, что ничем другим не могу удовлетворить
суетному тщеславию этого ясноглазого, светловолосого и розоволицего
херувимчика. Я уже пробовал в одном случае говорить ему правду по совести,
но не имел успеха. Дело было в том, что девочка желала знать, не нахожу ли
я, что она особенная "паинька" и очень ли я ее за это "юбю". Я было
обрадовался этому случаю, как вполне подходящему к тому, чтобы сделать
маленькой шалунье несколько поучительных разъяснений относительно настоящего
характера ее поведения за последние дни. Заявив, что вовсе не нахожу свою
племянницу "паинькой", почему и не могу ее очень любить, я напомнил ей все
те шалости, которые она проделала не дальше как в течение утра настоящего
дня, и принялся объяснять, что несправедливо ждать очень горячей любви от
старого мудрого дяди маленькой девочки. Разве не она в 5 часов утра своим
неистовым ревом перебудила и подняла на ноги весь дом, в 7 опрокинула ведро
с водой на лестнице и сама чуть не расшибла себе при этом голову,
скувырнувшись с той же лестницы, в 8 захотела выкупать кошку в молоке, а в 9
с половиной превратила в блин шляпу своего отца, усевшись на ней?
И что же, вы думаете, получилось в результате? Была ли моя племянница
признательна мне за то, что я так откровенно высказал ей правду? Прониклась
ли она моими словами и почувствовала ли на основании этих слов потребность
исправиться и в будущем вести себя степеннее и разумнее?
Как бы не так! Напротив, не дослушав их, она разревелась еще хуже, чем
утром. Наревевшись всласть, она с гневом крикнула мне:
- Адкий... оцень адкий дяйка! нехоосий дяйка!.. зьой стаикаска!.. Я
сказу маме... позаююсь ей!
И стремглав убежала к маме, которой действительно нажаловалась на меня,
так что мне же потом пришлось оправдываться.
С тех пор я тщательно храню про себя свое истинное мнение и всегда,
когда того требует моя тщеславная племянница, выражаю безграничное
восхищение всеми ее шалостями и вещами. Выслушав меня с радостно блестящими
глазенками и вполне сочувственными кивками своей светлокудрой головки, она,
громко топоча ножками, весело бежит оповестить всех домашних о том, что
"тепей дяя оцень умный и добый" и "оцень юбит" ее. Делается это оповещение,
между прочим, и с утилитарной целью, судя по тому, что каждый раз девочка
добавляет: "Дяя сказай, - паиньке нузно дать койфеток".
Добившись и на этот раз от меня похвалы своим башмачкам, она удаляется
в виде воплощенного торжествующего тщеславия. Даже несвойственная, казалось
бы, ее нежному возрасту гордость рисуется на ее личике, словно похвала ее
обуви относится к ее собственным действительным достоинствам.