"Джером К.Джером. О вреде чужих советов" - читать интересную книгу автора

"А что такое с пони?" - спрашивает.
"Не видите, что ли? Он пьян".
Конечно, это звучало нелепо, но ведь с правдой часто так бывает.
"Один из вас, безусловно, пьян, - заявил велосипедист. - Взять бы вас
за шиворот да выкинуть из двуколки".
Ей-богу, было бы лучше, если б он это сделал; я бы многое отдал, чтобы
выбраться из нее. Но он так и не дождался удобного случая. Пони вдруг
круто свернул в сторону, и тот парень, видимо, оказался слишком близко.
Раздался отчаянный вопль, посыпались проклятья, и в ту же секунду меня
обдало с ног до головы грязной водой из канавы. А эта чертова лошадь с
испугу понесла. Навстречу нам ехал какой-то человек; он сидел на козлах
фургона, доверху груженного деревянными креслами, и спал. Просто
безобразие, как эти возчики вечно умудряются спать; можно только
удивляться, что еще так мало несчастных случаев. Он, вероятно, так и не
понял, что с ним стряслось. Обернуться и поглядеть, чем это кончилось, я
не мог, я видел только, как он подпрыгнул. Мы уже спустились до середины
холма, когда меня окликнул полисмен. Он что-то кричал насчет езды на
сумасшедшей скорости. Не доезжая с полмили до Чэшема, мы налетели на
вереницу школьниц, которые шли попарно - у них это, кажется, называется
идти "крокодилом". Ручаюсь, что девчонки до сих пор вспоминают об этом
происшествии. Старуха, которая шла с ними, собирала их потом, наверно,
целый час.
В Чэшеме был базарный день; полагаю, что такого оживленного базара там
еще не бывало. Мы пронеслись через город со скоростью не меньше тридцати
миль в час. Никогда я не видел Чэшем таким многолюдным - обычно это просто
сонная дыра. Когда мы отъехали с милю от города, появился дилижанс из
Хай-Уэйкомба. Я отнесся к этому спокойно, потому что дошел до такого
состояния, когда любые последствия уже не страшны, - меня только разбирало
любопытство. Шагах в десяти от дилижанса пони круто остановился, и я
слетел о сиденья на дно двуколки. Подняться я не мог, потому что сиденье
опрокинулось на меня. Мне было видно только небо, а иногда - голова пони,
когда он становился на дыбы. Но зато мне было слышно, что говорил кучер
дилижанса, - по-видимому, у него тоже вышла какая-то неприятность.
"Уберите с дороги этот чертов цирк!" - вопил он.
Если б он был хоть чуточку сообразительнее, он бы понял, что я
совершенно беспомощен. Я слышал, как его лошади так и рвались вперед; это
с ними бывает: увидят, как одна сходит с ума, и сами тоже начинают
беситься.
"Отведите лошадь домой, пусть она там пляшет под шарманку, сколько ей
угодно!" - закричал кондуктор.
Затем с какой-то старухой в дилижансе случилась истерика, и она стала
хохотать, завывая, как гиена. Пони опять испугался и пустился вскачь;
насколько я мог судить по облакам, мы промчались галопом еще мили четыре.
Потом он решил перескочить через какие-то ворота, а так как ему, видимо,
показалось, что двуколка ему мешает, он стал лягаться и разносить ее в
куски. Я бы никогда не поверил, что двуколку можно разнести на столько
частей, если б не видел это собственными глазами. Когда пони разделался со
всем, кроме половины колеса и одного крыла, он опять понес. А я остался
позади, вместе со всеми другими обломками, довольный, что могу наконец
немножко передохнуть. К вечеру он вернулся, и я с удовольствием продал его