"Алексей Язычьян "Агрессия Ада" (Повесть ужасов)" - читать интересную книгу автора

к входной двери и прижался ухом. За дверью слышалось всхлипывание. На
крыльце кто-то рыдал нежным голосом.
- Эй! Кто это!
- Я это, Тима, Анфиса, - послышалось в ответ сквозь всхлипывания. - Что
с тобой, Тима, ты болен?
- Я?! Не заговаривай мне зубы, ведьма!!
- Ну, вот опять, - рыдания за дверью усилились.
- Да за что же ты меня ведьмой-то?
- То есть как за что??? Ты же мертвая...
- Да какая же я мертвая-а-а-а?? - Анфиса зарыдала еще пуще.
- Может, скажешь, с кладбища...
- Да с какого кладбища?? Только мы из дома вышли, родимый, как ты на
землю упал. Я к тебе, а ты без сознания лежишь. Насилу в чувство тебя
привела. А ты, как меня увидел, закричал дико и по земле кататься стал. И
тоже все "ведьма" да "ведьма"! А потом оттолкнул меня и в дом кинулся как
угорелый. Дверь захлопнул и на засов. Не сделай ничего с собой, Тима! Ты
не в себе! Открой дверь, Тимочка!
Слышишь? Я боюсь за тебя, Тима-а-а!!
Тимофей засомневался: "Неужели действительно просто приступ? Но ведь со
мной же такого не было никогда! Да, конечно же, это просто бред!"
От сердца отлегло, и он, шагнув к двери, взялся за засов.
Нога за что-то запнулась. Отодвигая левой рукой засов, он пошарил
правой в темноте под ногами. Его рука наткнулась на обрубленную кисть.
Дряблая кожа и длинные когти. Даже на ощупь было ясно, эта рука не могла
принадлежать молодой женщине. К счастью, он не успел отодвинуть засов,
вернее, отодвинул лишь до половины. Задвинув его до упора назад, он в
ярости крикнул:
- А про руки скажешь, что из анатомического театра принесла?!!
Ответом был страшной силы удар в дверь. Дверь затрещала. На голову
Тимофею посыпалась труха. Удары посыпались на дверь один за другим. Нужно
было что-то делать, так как дверь хотя и была прочной, но такого натиска
долго бы не выдержала. В промежутках между ударами нечеловеческий голос
ведьмы монотонно вещал:
- Ты все равно будешь моим. Все силы АДА помогают мне! Сама судьба
предназначила тебя мне.
Забившись в угол, Тимофей лихорадочно думал. Нужно было предпринять
что-нибудь для собственного спасения.
Не хотел он уподобиться скоту, безропотно идущему на убой. "Где, где, -
думал он, - путь к спасению? Спасению?"
Он сосредоточился. Где-то в глубине памяти мелькнули слова матери о
том, что его может спасти. Он напрягся и вдруг как будто снова услышал всю
фразу, сказанную матерью:
- "Помни! Лишь символы веры тебя спасут!"
"Что, что она имела в виду?" - думал он, а ноги уже сами несли его в ее
комнату. Припадая на больную ногу, по скрипящим ступеням он поднялся
наверх. Уже переступая порог комнаты, на. мгновенье приостановился. Он
услышал, как со страшным грохотом рухнула в сенях выбитая входная дверь.
В его распоряжении оставались считанные даже не минуты, а секунды.
Ликующий, на одной высокой ноте, вой приближался. Опасность не бьша видна,
а была лишь слышна, и это было во сто крат страшнее. Воображение, мешая