"Валерий Язвицкий. Иван III - государь всея Руси (Исторический роман в 5 книгах, кн.1-3) " - читать интересную книгу автора

- Именем господним благослови, отче!
- Благословен бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков, -
провозгласил священник так же громко и протяжно.
- А-аминь, - радостно протянул Пафнутий, закрывая часовник и отходя
от аналоя.
Государыня Софья Витовтовна первая подошла к аналою и, приложившись к
евангелию и кресту, приняла благословение духовного отца. Потом подошли
Марья Ярославна и княжичи, а за ними все прочие.
Когда княжич Иван приложился к холодному золотому кресту, а потом к
теплой, пахнущей ладаном руке отца Александра, тот ласково погладил его по
голове и спросил:
- Как господь вразумляет тобя грамоте, княже? Лексей Андреич мне
сказывал, что зело сподобил тобя господь благодати, во еже внимати учению.
- Мы, отче, <Деяния> читаем...
- Похвально, вельми похвально. На шестом году токмо азбуку учат, а ты
и часовник и псалтырь прошел. Да просветит тобя господь и от всякого зла
сохранит...
Он снова благословил княжича, а стоявшая рядом Софья Витовтовна
прослезилась и ласково молвила, целуя в лоб внука:
- Любимик ты мой! Умная моя головушка...


Этот раз в субботу обедали, как на праздники, у Софьи Витовтовны -
бабка захотела полакомить внуков. Старая государыня очень смеялась, узнав
от мамки Ульяны, что меньшой об оладушках плакал, и приказала, пока еще
стол не обряжен, пока скатерти стлали браные да сосуды ставили, принести
внукам оладьев с медом. Юрий заскакал от радости и заплескал в ладоши.
- Ты что, - строго остановила его бабка, - ты у скоморохов да у
гудошников скаканию и плесканию научился? Не подобает так княжичу...
Иван, хотя вел себя в гостях чинно, как взрослый, но ел сладкие
оладьи с не меньшим смаком, чем его братец, облизывая пальцы.
Сегодня у Софьи Витовтовны, кроме невестки и внуков, обедал и
духовный отец, и на стол были поставлены серебряные ендовы и братины с
медами и серебряные сулеи с водками всякими: простой, доброй, боярской,
двойной и сладкой на патоке - для княгинь. В ведерках и ендовах были квасы
хлебные и ягодные, а для Марьи Ярославны особая серебряная братина - с
березовицей.
Стояли серебряные блюда со студнем из свиных голов под чесноком и
хреном, с колбасами, с копчеными сигами и провесной рыбой, а в малых
ведерках была икра осетровая и стерляжья. Среди белого серебра сияли
золотые и золоченые солоницы, перечницы и горчичницы.
Княжич Иван любил рассматривать всю эту посуду, особенно ту, что
стояла на полках больших поставцов. Полки эти внизу широкие, для крупной
серебряной посуды, а кверху все уже и уже для того, что помельче: кубков,
стоп и чарок разных - и серебряных, и золотых, и хрустальных, и даже
каменных, резанных из агата и сердолика.
На всех этих сосудах - узоры, позолота, чернь и эмаль или сделаны
цветы, звери, люди, птицы и листья то литьем, то чеканом, то резьбой, и
везде надписи. Иван не все надписи эти мог прочесть: по-итальянски многие
писаны. Это из Литвы прислано Софье Витовтовне в приданое, когда она еще