"Султан Яшуркаев. Ях: Дневник чеченского писателя " - читать интересную книгу автора

отвечают: никаких переговоров - если те не сдадутся, немедленно уничтожат
всех, сдадутся - оставят в живых. Сдались 50 человек, вооруженные до зубов.
Когда командир увидел, кому сдался, сел, говорят, и заплакал. Оружия
алхазуровцы теперь имеют больше, чем им надо. А пленных вроде бы решили
обменять на своих.
У пятиэтажек заметил, что мужчины ходят с рогатками. Сперва не мог
понять, что это за баловство, потом увидел, как один из них пульнул в
голубя, севшего на карниз дома. Охотятся. Вспомнились слова пророка: "Даже
если кто ни за что воробья убьет, сей воскликнет громко перед Богом, в
Судный день, говоря: "О Господи! Такой-то человек ни за что убил меня.
Никогда не убил бы он меня ради добра".
Все подтягиваются войска и техника. Скоро на каждого чеченца будет,
наверное, по одному танку, по пушке и на каждую тысячу - по "граду". Если
эта группировка осядет здесь, вся она будет разложена, оружие ее скуплено.
Когда Чечня пережует эту, на смену ей придет другая. С нею случится то же
самое. Так будет продолжатся до тех пор, пока кто-нибудь не сообразит спасти
то, что останется от всей российской армии.
Ночью залез на крышу и долго смотрел. Внизу, где аэропорт, и наши сады,
слышен рев танков, видимо, их прогревают. Беспрестанно швыряют осветительные
ракеты. Центр горит, там все цвета радуги. Зарево уходит глубоко в небо,
впечатление, будто солнце закатывается в середине небосвода.
Помыть бы ноги, стыд, если убьют и кто-нибудь увидит такие конечности,
да еще на правой, на безымянном пальце, костная мозоль появилась и
прикоснуться нельзя. Нет, не буду описывать ноги и прочий организм, хотя это
могло бы оказаться самым выразительным местом в моих записях.
Главное - скотину сберечь. Вот спасу ее от войны и больше никогда
держать не буду.
Пить совсем нечего. Люди выбирают жижу из уличных луж. Снега нет.
Деба - так зовут одну из моих коров, черно-пеструю, боюсь на днях отелится.
Куда дену теленка? Везде холодно, а рядом с матерью места нет. Хотя бы дней
десять подождала, может произошли бы какие-нибудь погодные изменения.
Окончания войны-то нечего ожидать. Боюсь прийти в отчаяние, выкинуть
что-нибудь, нервы уже шалят, хочется бросить все, добыть себе автомат и уйти
в центр. Бьют, бьют, бьют... Кажется, не то что дворец, но и весь центр
должен быть уже вывернут наизнанку. В основном, бьют куда попало, просто
разрушают все подряд. Видимо, решено город сравнять с землей. По радио
"Россия" передают, что в Грозном налаживается порядок и "бандитов" осталось
совсем малость. Не зря говорилось: "Брешешь, как советское радио".
Автомат вызывает у чеченца восторг. Чеченец совершенно уверен, что с
таким инструментом можно все одолеть и все преодолеть, при этом он не
думает, что такая же вещь есть и у противника, и не только такая. Теперь,
встав со своим автоматом на тропу войны, он будет воевать и воевать. Скажу
еще раз - в виде ответа на то, что вещает радио России. Просто смешно, когда
кто-то предлагает чеченцу сдать автомат. Для солдата срочной русской службы
автомат - тяжесть, неприятная ноша, для чеченца - верный друг, плечо брата,
свобода, отлитая в металле, музыкальный инструмент. Жалко, что такая
восхитительная штука не может сбивать самолеты и подбивать танки.
До сих пор я думал, что не особо боюсь смерти и держусь молодцом.
Оказалось, ошибался. В теле ничего не осталось - жилы расслабились, как
изношенная резина и оборвались. Такой слабости не испытывал никогда.