"Александр Яшин. Сирота (повесть)" - читать интересную книгу автора

тракторных шестерен и колесных втулок от старых телег.
На волоку, где дорога проходила над рекой по самому краю высокого
подмытого и не огражденного никакими столбиками берега, тарантас вдруг начал
резко крениться, и его потащило к обрыву. Даже лошадь почувствовала
неладное, всхрапнула и круто повернула в сторону от реки, напрягаясь изо
всех сил, и, кажется, не устояла бы, не совладала бы с экипажем, если бы из
него вовремя не выпрыгнули и Людмила Константиновна и возница. Только Павел
остался сидеть как сидел. Вероятно, он просто не успел сразу понять
опасности.
И тогда нравившаяся ему девушка вдруг рявкнула на него совсем не
по-девчачьи:
- Вылезай, раззява, ваше благородие!..
Ямочка на ее подбородке была заляпана грязью.
Павел испуганно выскочил, когда этого можно было уже и не делать, и,
очутившись по колено в грязи, испугался еще больше. Людмила Константиновна и
девушка, схватившись за оглобли с двух сторон, помогали лошади, а Павел
стоял в грязи и, виновато моргая, смотрел на них, не зная, что делать, за
что взяться.
- Барин! До дыр просидел свою сидальницу! - ругалась девушка-возница.-
Еще один начальничек растет, не хватает их.
Людмила Константиновна, то ли обидясь за "начальничков", то ли Павла
пожалев, негромко, но внушительно остановила ее:
- Чего взбунтовалась? Шумишь? Он нездоров, а ты его в грязь вытолкала.
Дались тебе начальники! Не любишь, а возишь. Не вози тогда, откажись.- И она
приказала Павлу: - Садись, Павел, не слушай ее!
И Павел больше ее не слушал, сидел в тарантасе, не вылезая до самой
станции, и думал о своей болезни. Разное думал.
А все-таки настроение его было испорчено. Исправилось оно лишь около
железнодорожной кассы, когда Людмила Константиновна купила билеты и для себя
и для него за свои деньги и не захотела, чтобы Павел платил, хотя он
настаивал, очень настаивал.
- Ладно, ладно,- отбивалась она,- помалкивай! Не стесняйся. Тебе эти
деньги пригодятся, а у меня есть, я работаю. Будешь работать и ты - все
окупится, расплатишься.
Павел стеснялся недолго, сказал: "Спасибо!" - и замолчал. Ему было не
так неловко, как радостно. Все-таки здорово ему везет: какая-то
ответственная бабеха, незнакомая тетка, а почти сто рублей остается в
кармане.

* * *

Профсоюзный дом отдыха помещался в старинном купеческом особняке на
высокой сосновой гриве. Правда, старое здание много раз уже перестраивалось,
и столько выросло вокруг него всевозможных новых построек - флигелей, крытых
веранд, сараев, что былой хозяин вряд ли теперь узнал бы свои владения.
Конечно, и сосны были уже не купеческие. Стволы в один, в два обхвата, с
массивной, рубчатой, пепельного цвета корой - снизу, бронзовой и медной -
сверху, вздымались в небо, словно кирпичные трубы, и там их зеленые кроны,
как дымы, сливались в сплошной непроницаемый полог. Все дорожки в парке
ежились шишками и колючими, затвердевшими от первого заморозка иголками.