"Александр Яшин. Сирота (повесть)" - читать интересную книгу автора

днях были письма, но письма эти писались месяца два тому назад, и один бог
знает, что могло произойти на войне за это время. Быть может, от солдат еще
письма идут, а может, на почте лежат уже извещения о "павших смертью
храбрых" и не сегодня-завтра почтальон сунет их в окно и кинется к следующей
избе со своей черной сумкой.
На причитания бабушки и на крик Шурки женщины не обращали внимания, и
если проходили вперед, то становились поближе к матери либо к Павлику и
молча гладили его по голове. Наверно, они думали, что Павлик уже понимает
свое горе, и жалели его. А он еше ничего не понимал, ему было только хорошо
оттого, что его все жалеют. И когда соседский мальчишка шепнул ему на ухо:
"У меня что-то есть, пойдем!" - Павлик выскользнул из избы.
- Половину мне!
- Все отдам! - с готовностью согласился мальчишка.
- А чего?
- Там увидишь.
Павлик смутно чувствовал, что ему теперь все можно, что никто ничего
для него теперь не пожалеет, и радовался этому.

* * *

Спустя два года Павлуша осиротел вторично. Война к тому времени уже
закончилась, но жить было еще трудно. И он, и его братишка Шурка часто
недоeдали - корова в личном хозяйстве была, но молока в доме не оставалось,
потому что колхозная молочнотоварная ферма плана своего из года в год не
выполняла. Недоставало и хлеба своего, собранного с приусадебного участка.
Не досыта ели ребята, не досыта ела и бабушка Анисья. Но больше всех
голодала мать. Что бы ни появлялось на обеденном столе, она говорила, что
уже сыта. A работа была тяжелая, и она не жалела себя. Весной она заболела.
Особенно истощали и мучили ее чирьи под мышками, из-за которых она не могла
ни поднимать, ни опускать рук.
- Сучье вымя! - сказал про эти чирьи сельсоветский фельдшер, случайно
оказавшийся в деревне.- Организм истощен. От работы на время освобождаю,
справку дам.
Мать мучилась долго, и все это время семья бедствовала. В правлении
колхоза чирьи не считали серьезным заболеванием, от работы ее не освободили.
Председатель Прокофий Кузьмич говорил так:
- Если из-за каждого пупыша будем руки опускать, то весь колхоз по миру
пустим.
Бабка Анисья сама не хуже любого фельдшера лечила в деревне всех
скудающихся: снимала переполох с малых и старых, правила пупы, заговаривала
гнилые зубы, чтобы не ныли, выпаривала из тела простуду и ревматизм.
Бывало, напугается чего-нибудь мальчонка, потеряет сон, вскакивает в
полночь, кричит не своим голосом. Анисья наденет на него потный хомут,
только что снятый с лошади, да повторит трижды немудреный заговор:
"Страхи-переполохи, идите в хомут!" - и вся болезнь исчезает, спит мальчонка
спокойно, ест в охоту. А ежели какой ребенок еще мал, сосунок еще, и сам на
ножках стоять не может, просовывает его Анисья в хомут всего, как есть, а
мать принимает его с другой стороны, и так трижды, с тем же причетом -
польза наступает сразу почти всегда. Редко кто не верил в Анисью, не
обращался к ней. Взялась она лечить и невестку свою: сначала пользовала