"Александр Яшин. Сирота (повесть)" - читать интересную книгу автора

сколько попросил - столько и дали. Прогадал я? Прогадал! А Прокофий Кузьмич
не прогадал бы...
- Ладно, ладно, не мели. Наливай лучше! - опять попробовал остановить
его Прокофий Кузьмич, хотя похвалы в свой адрес обычно принимал
благосклонно.- Я же не о своей выгоде беспокоюсь.
- А если бы и о своей, что ж такое? Почему грех о своей выгоде
побеспокоиться?
Прокофий Кузьмич взял бутылку сам и налил водки в две стопки.
- Пил ты сегодня, что ли? - спросил он Ивана Тимофеевича.- И почему для
хозяйки стопки нет? Анна, выпей с нами!
Жена Ивана Тимофеевича, Анна, рано и быстро постаревшая женщина,
увядшая уже настолько, что Васютку и Антошку можно было принять за ее
внуков, не успела ничего ответить, как муж ответил за нее:
- Зачем Анне пить, ей здоровье не позволяет.- И добавил, обращаясь к
жене: - Делай свое дело!
Прокофий Кузьмич возражать не стал, и мужики выпили вдвоем.
Анна, сидевшая перед этим на лавке возле стола, встала и ушла на кухню.
Она всю жизнь делала свое дело: с утра до вечера возилась по хозяйству,
что-то стирала, сушила, что-то варила и стряпала, собирала на стол, убирала
со стола, и молчала, и довольна была уже тем, что муж часто освобождал ее от
тяжелой колхозной работы.
Васютка и Павел тоже пошли на кухню, но Иван Тимофеевич остановил их:
- А вы сидите с нами и слушайте, что будет говорить Прокофий Кузьмич.
Ребята послушно сели: даже озорной Васютка знал, что с захмелевшим
отцом можно шутить, но спорить нельзя.
Прокофий Кузьмич налил еще по стопке.
- Ты из меня профессора не делай,- сказал он своему родственнику.- Чего
я им буду рассказывать? Мое дело к пенсии идет. Я все свои копья уже
обломал. Вот дотяну как-нибудь до возраста и сдам дела, пусть теперь
молодежь орудует. Молодых приобщать надо, им виднее, куда что движется.- И
он посмотрел на Васютку и Павла.
- У нас никуда не движется. Вот в Москве движется.- Ивана Тимофеевича
опять понесло на воспоминания о Москве.- Денег там, конечно, идет много,
зато и добывать есть где. Там базары, то-се, пятое-десятое, обороты, а у нас
тут вонючее болото. Но и чудят там больше. Вот, скажем, магазины
продовольственные - хлеб, булки всякие, бакалея, то-се, пятое-десятое.
Входишь, берешь корзину, идешь по кругу, накладываешь полную корзину, круг
кончается, тут тебе, голубчику, насчитывают, корзину отбирают, и ты идешь
домой как миленький, с полной охапкой товара - быстро и здорово.
- Здорово! - воскликнул Васютка, которого возбуждали любые рассказы
отца о Москве. Оживился и Павел.
- У нас бы такой магазин - все булки по карманам бы рассовали,- сказал
он.
- Да что ты понимаешь! - зыкнул на него Васютка.
- А что, неправда, скажешь? Народ у нас несознательный.
-- Много ты понимаешь - народ, народ!
Прокофий Кузьмич посмотрел на ребят и хитро заулыбался.
Павла поддержал Иван Тимофеевич:
- Правду, Пашка, говоришь! Мыслимое ли дело, чтобы наш здешний человек
сам за себя отвечал? Вот если бы он по трудодням получал полной мерой!