"Александр Яшин. Сладкий остров" - читать интересную книгу автора

догниют, а имущество будет до конца расхищено - все будет просто списано по
акту, как непригодное. Так у нас часто водится.
Поговаривают, что после этого на Сладком острове будет строиться дом
отдыха леспромхоза или Вологодского отделения Союза писателей, либо колхоз
организует здесь крупную утиную ферму.
Первое, что нас поразило на острове,- тишина.
Приехали мы туда поздно вечером, и это особенно усилило впечатление
удивительной устойчивости, неколебимости всего, что нас окружало. Воздух был
неподвижен, вода тоже. На Новозере даже ряби никакой не было, не только
волны, разве что иногда рыба всплеснет. Деревья стояли на земле прочно, ни
один листочек не вздрагивал. Свистели утиные крылья да гудели, пели, звенели
комары. Комариный писк воспринимался, как вечный шум в морской раковине, как
пенье самой земли. Он не нарушал тишины, а только усиливал ее. Ночью вокруг
озера запели петухи да где-то далеко-далеко вскрикивали журавли.
Эхо отзывалось на всякий звук. В горах эхо, кажется, присутствует
всегда, оно не исчезает. А здесь эхо - гость нечастый, и потому, когда оно
появляется, с ним хочется разговаривать, дурачиться и детям и взрослым.
- Какой цветок вянет от мороза? - кричит почтенная мать семейства. И
радуется, когда эхо отвечает ей: "Роза! Роза! Роза!"
- Что болит у карапуза? - озорно вопрошает отец.
"Пуза!"
Ах, до чего весело, до чего остроумно!
И вдруг эхо замолчало. Почему?
Старший сын едет за молоком, и в вечерней тишине плеск весел разносится
по водной глади и повторяется многократно. Это тишина. Что может быть дороже
тишины на свете?
Посмотрите кинокартину "Встреча с дьяволом" - люди, побывавшие в
кратерах действующих вулканов, утверждают, что самое большое в мире
достояние - тишина. Я понимаю их. Я живу в большом городе.
Тишина осталась и утром, и на весь день и уже казалась непреходящей.
Утром по берегу из деревни Карлипки в деревню Анашкино и дальше к деревне
Артюшино - центральной усадьбе колхоза "Заря" - проходила грузовая машина с
молоком, только одна грузовая машина - вот и весь шум, а хватало его на весь
день. След машины отмечался скорей не шумом, а пылью. Пыль, как дым, клубами
поднималась над лесом вдоль берега озера и долго-долго не рассеивалась. По
пыльному следу хорошо было видно, где проходит дорога, все изгибы, все
неровности ее.
Но до Сладкого острова не доплывала и эта пыль. Здесь воздух был
абсолютно стерильным. И потому так ярко горели здесь закаты и восходы,
тысячекратно повторенные в воде. Весь остров просвечивался, вода была видна
отовсюду, и он всю ночь сиял в огнях снизу доверху - летние ночи здесь очень
коротки. Не успевал потухнуть закат, как рядом с его кострами возникало
зарево восхода.
- Когда же мы спать будем? - радостно и встревоженно спрашивали мы друг
друга.
Для детей наших, питомцев большого города, все казалось особенно
диковинным и волнующим.
- Как? Это и есть белые ночи? Значит, мы уже на настоящем севере?
Мы облюбовали один из домов, заняли половину его, наносили в комнату,
предназначенную служить спальней, свежего сена, расположились и сказали