"Камиль Яшен. Хамза (Хамза Хаким-заде Ниязи) " - читать интересную книгу автора

Е-хак!..
Что тут началось! Даже много дней и недель спустя не мог забыть
маленький Хамза этого жуткого зрелища.
Напутствуемые высшим духовным лицом Коканда и Маргилана, дервиши начали
топтаться на месте, качаться из стороны в сторону, трястись, прыгать,
подскакивать, приплясывать, то и дело вскидывая вверх руки, задирая ноги,
запрокидывая головы. Они запричитали, заплакали, заголосили, завыли так,
как не смогла бы сделать это тысяча отборных злых дивов и дьяволов.
Железный хлам и медная посуда, привязанные к их поясам, издавали
неимоверный шум - горная лавина и камнепад не смогли бы сравниться с
какофонией этих звуков.
- Е-хув! Е-хак! Ло иллохо! Илло оллоху! Е-хув! Е-хак!
Дервиши паясничали, гримасничали, падали на колени, катались по земле,
вскакивали, кидались друг на друга, снова падали, дрыгали ногами, скребли
землю руками, засовывали пальцы в рот, царапали лицо, полосовали свои
рубища и лохмотья... Это было действительно настоящее фанатичное радение!
Вид людей, беснующихся, неистовствующих, рвущих на себе длинные, грязные,
свалявшиеся волосы и бороды, выворачивающих руки и ноги, наносящих себе
раны, был воистину страшен и отвратителен.
Но все было правильно - дервиши изображали злых дивов и дьяволов. Они и
должны были быть похожими на самых диких и ужасных чудовищ, поселившихся в
сердце больного. А нанося себе раны, они тем самым пугали этих дивов,
убивали их в себе, грозили им, изгоняли их из сердца больного.
Хамза спрятался за спину отца. Мальчика бил нервный озноб, он дрожал от
ненависти и отвращения к дервишам.
- Ата, ата! - звал Хамза отца. - Уйдем отсюда!
Но Хаким не двигался с места. Он знал, что с радения уходить нельзя, -
в своем фанатичном ослеплении впавшие в безумие дервиши могли догнать
уходящего и убить на месте.
Один из дервишей, карлик с тонкой змеиной шеей и огромной головой, с
отвислыми губами, с вывернутыми красными веками трахомных глаз, самый
неистовый и безумный, раскровенив лицо, бил себя в покрытую струпьями
грудь острым куском железа, терзал ударами свою тщедушную плоть, оставляя
каждый раз на теле широкие кровавые полосы. Он был забрызган собственной
кровью, и казалось, что тот дьявол, которого он изображал и который
"сидел" внутри больного, должен был бы уже давно упасть бездыханным, но
шайтан был живуч и упорно сопротивлялся.
И тогда карлик, отбросив железку и завизжав, будто придавленный упавшим
на него сверху куском скалы, бешено завертелся волчком на месте. Его
примеру последовали остальные дервиши, и все они стали похожи на маленькие
пыльные смерчи, кружившиеся около носилок.
- Е-хув! Е-хак! - вопили дервиши. - Ло иллохо! Илло оллоху!.. Е-хув!
Е-хак!..
Неожиданно карлик прыгнул через носилки...
За ним прыгнул второй дервиш, третий...
И снова завертелись волчками вокруг себя, снова закружились около
носилок маленькими и неистовыми пыльными смерчами.
- Е-хув! Е-хак! - неслось из клубов пыли. - Е-хув! Е-хак!..
Выглядывая из-за спины отца, Хамза видел, как с самого начала радения
мальчик на носилках как бы весь подобрался. Он боялся дервишей: они