"Валерий Ярхо. Байки русского сыска " - читать интересную книгу автора

мест, где успели "наследить" молодцы, попавшие в руки правосудия. Так, в
конце июня 1879 года из Киева пришло подробное досье на Толстищева, в
котором была отражена вся его воровская карьера. Судился он за кражи и
укрывательство краж в 1867 и 1869 годах, в первый раз отделался штрафом, а
во второй раз сел на четыре месяца в тюрьму. В 1872 году он был судим
киевской Палатой уголовного суда по обвинению в кражах со взломом и грабеже,
а также проживании по чужому паспорту, выписанному на имя "турецкоподданного
Михайлова". Доказать его вину в кражах и грабеже не смогли, "оставив в
подозрении", а за проживание по чужим документам он получил четыре месяца
работ. Но уже в 1873 года попался вновь на краже и снова сел на три месяца.
Такое же досье прислали и на Исаака Зельцера, и на третьего участника дела,
подданного Румынии Хуку Гольдштейна, члена шайки воров и грабителей, которой
руководила легендарная Золотая Ручка.

***

В суд это дело поступило только в ноябре 1879 года, и на 23-е число
было назначено первое слушание. В качестве свидетеля по этому делу выступал
и надзиратель Замайский, который попытался спасти своего агента. Он
доказывал, что все показания воров есть "заговор нескольких евреев с целью
погубить сыщика, который пользы приносит много больше, нежели вреда". Однако
все было напрасно. После перерыва, сделанного для обеда, заседание
возобновилось. Присяжный поверенный, защищавший Зельцера, заявил, что в
перерыве к его подзащитному подходил Генеткен и дал ему половину сторублевой
бумажки, переданной от Толстищева, пообещав вторую половину передать в
острог, по окончании процесса, если Зельцер отзовёт свои показания о
соучастии Толстищева. Сыщик заявил, что это провокация, подстроенная людьми
Золотой Ручки, но его не стали слушать.
В последний день процесса Толстищев решил "давить на слезу". В своём
последнем слове он, обращаясь к присяжным и судьям, сказал так: "Вот все
говорят, что я советовал да организовывал для Зельцера... Да разве я этому
"обер-плуту" и "королю острога" советчик? Да он и без меня все что нужно
может сделать! И к какому бы сроку вы меня ни приговорили, для меня это все
равно что смертная казнь: как кинут меня в общую камеру, так все, мне конец.
Ведь в этом зале на местах для публики, наверное, треть сидит тех, кого
раньше арестовывали с моей помощью. Найдутся те, кто зашлёт денег в острог,
предупредят, чтобы ждали меня, а там расправа будет коротка - накроют
халатами, а потом скажут "была обоюдная драка".
Присяжные долго совещались. К единому мнению они пришли только в 3 часа
ночи с 24 на 25 ноября, объявив, что Зельцер виновен по всем пунктам
обвинения. Толстищев и Гольдштейн также виновны, но заслуживают
снисхождения. Суд вынес приговор: Исаака Зельцера, как беглого каторжника,
подвергнуть наказанию плетьми, нанеся ему 30 ударов, после чего сослать в
каторжные работы на сибирские заводы. Толстищева приговорили к отправке в
арестантские роты сроком на три года. Это означало, что он должен будет
отбывать наказание в гражданском отделении военных частей для штрафников,
которые по большей части занимались тяжёлыми работами при прокладке дорог,
строительстве гаваней и крепостей. Хука Гольдштейна присудили к полутора
годам в работном доме, где он, надо полагать, работал по своей столярской
профессии.