"Питер Джеймс. В плену снов" - читать интересную книгу автора

посмотрела на нее своими большими печальными глазами. Сэм увидела слезу,
стекавшую по ее щеке. Она раньше никогда не видела, чтобы взрослые плакали.
Энни взяла руки Сэм в свои, ласково сжала их.
- Сэм, твои папа и мама попали в автомобильную аварию. Они больше
никогда не приедут домой. Они... улетели на небеса...
Целых двадцать пять лет Сэм не снился тот мужчина в капюшоне. Он
превратился всего лишь в тусклое воспоминание, во что-то такое, что было
частью ее детства, вроде позабытых игрушек или старых качелей и укромных
уголков, на месте которых теперь стояли дома с аккуратными лужайками. Этот
мужчина стал теперь чем-то таким, что ушло навсегда.
Но он про нее не забыл.


2

Сэм набрала строчку цифр на компьютере и устало откинулась на спинку
кресла, на мгновение закрыв глаза. В голове гудело и постукивало, как в
пылесосе, шум которого доносился из коридора. Она посмотрела на часы: 18.20,
среда, 22 января. Господи, как же летит время! А казалось, что с Рождества
прошло всего несколько дней.
Она крутанулась вместе с креслом и уставилась сквозь собственное
отражение в оконном стекле на посверкивающие струи дождя, беззвучно падающие
из темноты на мгновенно опустевшие улицы Ковент-Гарден. Казалось, что это
самый мокрый дождь на свете, он падает отовсюду, брызжет даже из мостовой,
проникает не только под одежду, но и под кожу.
Холодный воздух все время сквозил через окно, дул прямо в шею, она
втягивала голову, стараясь загородиться от него, растирала холодные руки.
Отопление отключилось, в конторе было холодно. Сэм внимательно изучала
цветные рисунки на буклете-гармошке, стоявшей рядом с экраном дисплея. Один
из них изображал пальмы на морском побережье. На другом мужчина и женщина, в
роскошных купальных костюмах, с великолепным загаром, выбегали из моря. На
третьем рисунке та же женщина надкусывала плитку шоколада, которую держал
мужчина.
"Хороший шоколад. "Отверженный". Такой хочется съесть целиком в
одиночку... а если уж поделиться, то с очень хорошим другом".
В этом кабинете были белые стены и черная мебель, а в углу съежилось
чахлое зеленое растение, которое не желало цвести, упорно сопротивляясь всем
ее усилиям. Она и поливала его, и разговаривала с ним, музыку ему заводила,
промывала листья молоком, потом от него несколько дней отвратительно воняло;
то придвигала его поближе к окну, то отодвигала подальше, переставляла по
всей комнате, в самые неожиданные места, но растение оставалось таким же
невзрачным, хотя и не засыхало настолько, чтобы его спокойно можно было
выбросить. Оно никогда не имело мало-мальски привлекательного вида, ради
чего его стоило держать. Клэр, с которой она делила этот кабинет, сказала,
что это ДОМАШНЕЕ растение, а не КАБИНЕТНОЕ. У Клэр на многие вещи были
какие-то странные взгляды.
Стены кабинета увешаны графиками и небольшими таблицами с записочками и
цветными фотографиями, некоторые были сделаны поляроидом. Два письменных
стола - ее собственный и Клэр; ее прибран кое-как, а стол Клэр в идеальном
порядке, просто до тошноты стерильный. Клэр неизменно, каждый вечер, прежде