"Монтегю Родс Джеймс. Дом при уитминстерской церкви" - читать интересную книгу автора

изменилось, и деревья теперь большие, но я узнала: на этот самый сад я
смотрю сейчас в окно. Мальчики были заняты, скорее всего, какой-то игрой. На
земле как будто что-то тлело. Старший мальчик наклонился, коснулся того, что
там лежало, а потом воздел руки к небесам, будто в молитве. Я вздрогнула,
заметив на них пятна крови. Небо было затянуто тучами.
Мальчик обернулся к стене и призывно взмахнул обеими руками, воздетыми
вверх. Поверх стены что-то задвигалось: головы или другие части тела,
животных или людей - не могу сказать. Старший мальчик резко повернулся,
схватил за руку младшего (тот не сводил глаз с предмета, лежавшего на
земле), и оба бросились бежать. На траве остались пятна крови, кучка
кирпичей и разбросанные вокруг черные перья (так мне показалось). Все
исчезло, а следующая сцена разыгралась в такой темноте, что я почти ничего
не разобрала. Если зрение меня не подвело, то там меж деревьев или кустов
пробирался, припадая к земле, какой-то человек, а деревья гнул и жестоко
трепал ветер. Потом человек помчался со всех ног, то и дело обращая назад
бледное лицо, словно от кого-то спасался. И в самом деле, за ним гнались.
Преследователей я не разглядела; было их трое или четверо, сказать не могу.
Больше всего они походили на собак, но необычных.
Я готова была в ужасе закрыть глаза, но это оказалось не в моей власти.
Наконец жертва бросилась под арку, за что-то ухватилась и застыла.
Преследователи накинулись на нее, и мне послышался крик отчаяния. Наверное,
я лишилась чувств: помню, что пробуждаюсь и перед глазами свет, а прежде
была тьма. Вот и все мое видение, Эмили, - иначе это не назовешь. Я ничего
не прибавила и не убавила. Как ты считаешь, не стала ли я невольной
свидетельницей трагедии, связанной с этим домом?"
Мисс Олдис продолжила письмо на следующий день:
"Я отложила перо, не успев рассказать тебе обо всем, что произошло
вчера. Дяде я ни словом не обмолвилась о своих приключениях: ты же его
знаешь - это само воплощение здравомыслия. Он предложил бы мне поправить
здоровье александрийским листом или стаканчиком портвейна. Вечер прошел
тихо - не в угрюмом молчании, а просто тихо, - и я отправилась спать.
Представь себе мой испуг, когда, укладываясь в постель, я услышала рев -
иного слова не подберу - и узнала голос дяди, хотя даже не подозревала, что
он способен издавать такие звуки.
Дядюшкина спальня располагается в самом конце нашего громадного дома.
Добираться туда приходится через старинный холл (а его длина восемьдесят
футов), парадную комнату с панелями и две незанятые спальни. Во второй из
этих спален, полупустой комнате, и обнаружился мой дядюшка. Свечу он уронил
на пол, и в помещении стояла темень.
Едва я с лампой в руке вбежала внутрь, как дядя обхватил меня
трясущимися руками (раньше они у него никогда не дрожали) и, вознося
благодарность небесам, увлек прочь. Он не признался, что его так напугало;
кроме "завтра", я не добилась от него ни слова. Ему быстро соорудили постель
в комнате, соседствующей с моей спальней. Спалось ему, думаю, не лучше, чем
мне. Я задремала лишь под утро, когда уже начало светать, и видела кошмарные
сны. Один из них так врезался мне в память, что придется пересказать его на
бумаге: иначе от него не отделаться.
Мне приснилось, что я вхожу в свою комнату, полная дурных предчувствий,
и подхожу к комоду, хотя прикасаться к нему мне почему-то очень не хочется.
Открываю верхний ящик - там только ленты и платки, следующий - там тоже