"Би Джей Джеймс. Слезы на лепестках роз " - читать интересную книгу автора

запомнила, где он находится. - Оставив разговор о своих успехах, она
вернулась к Патрику:
- Сколько ему было лет?
- Двенадцать. Следующие шесть лет школа Патрика обучала, а меня
приручала.
- Ты говоришь о себе так, словно был малолетним преступником.
- Не преступником, конечно, но порядочным дикарем. На нашу с Патриком
долю досталось немало бед.
Мать Патрика оказалась настоящей стервой, предавшей собственную семью.
Отец тяжело переживал ее уход, поэтому и отослал сына подальше. Не потому,
что не любил своего единственного ребенка, напротив - любил настолько, что
хотел избавить от печального зрелища распада семьи. Но Патрик все знал,
большой уже был мальчишка, но все-таки не такой большой, как хотелось бы его
родичам - от него ожидали, что он примет предательство матери и разлуку с
отцом как взрослый. Ему редко удавалось побыть ребенком.
- А с тобой удавалось. - Джордана начинала по-новому видеть Патрика и
его дружбу с Рейфом.
- Со мной удавалось. Я видел, что разлука с отцом ему только во вред.
Так он, бедняга, маялся. То чувствовал себя ребенком, который нуждался в
отце, то взрослым, полагавшим, что отец нуждается в нем.
- Он обвинял отца?
- Никогда. Только мать.
Ясно. С тех пор он не доверял ни одной женщине.
Двенадцатилетний мальчишка, после жестокой жизненной встряски, совсем
заброшенный - и ни одной близкой души, кроме такого же бедолаги. Джордана
вздохнула. Страдающее дитя, каким бы рослым оно ни выглядело, нуждается в
особой любви и заботе.
- Отец умер, когда Патрику стукнуло шестнадцать. И только в двадцать
два он смог помыслить о возвращении в Шотландию. Многие годы он даже думать
не мог о родине, но все же Патрик - шотландец, а Шотландия - его дом.
Да, согласилась Джордана, Патрик действительно шотландец, и даже годы в
Америке не изгладили полностью легкого шотландского акцента его речи. Он
слышался в каждом слове, он особенно усиливался, когда Патрик уставал или
злился.
- Когда он вернулся, оказалось, что связавшая вас в школе нить не
порвалась, - понимающе заметила Джордана.
- Ни у него, ни у меня братьев нет. В первый же школьный год мы, не
долго думая, рассекли запястья перочинным ножом и стали кровными братьями.
Рейф рассеянно смахнул с ее волос упавший листок. Вместе дрались, вместе
смеялись. Если бы мы были нюнями, то и плакали бы вместе.
Джордана хранила молчание. Образ одинокого мальчика, не способного
доверять, потому что его предали, тяжким грузом давил на сердце. Но он
все-таки спасся от одиночества. У него был Рейф. Благодарность поднималась в
ее душе. Благодарность к человеку, шагавшему рядом с ней, - такая же, какую
он сам испытывал к Патрику.
- Дружба наша завязалась в детстве, но устояла и потом, - продолжал
Рейф. - Я стольким ему обязан, что навряд ли когда-нибудь расплачусь. Когда
я терял свою жизнь, Патрик сохранил ее для меня.
Странная фраза. Джордане хотелось его понять.
Уловив знакомый запах, она поняла, где они находятся.