"Генри Джеймс. Ученик" - читать интересную книгу автора

великодушии своем старались обращать как можно меньше внимания на этот
провал, словно он касался не их сына, а самого Пембертона, обижать
которого им не хотелось, и, полагая, что следует предпринять новую
попытку, попросили молодого репетитора продлить занятия с их чадом еще на
год.
Теперь молодой репетитор имел уже возможность ссудить миссис Морин
необходимые ей шестьдесят франков, и он послал их ей переводом по почте. В
ответ на этот широкий жест он получил от нее отчаянную, наспех
накарябанную записку: "Умоляю, приезжайте скорее, Морган опасно болен".
Это был для лих период отлива, они снова жили в Париже - сколько Пембертон
ни видел их угнетенными, сломленными он их не видел ни разу, - и поэтому
ему легко было дать им о себе знать. Он написал мальчику, прося
подтвердить встревожившее его сообщение, однако ответа не получил. Тогда
он незамедлительно оставил состоятельного подростка, переехал через
Ла-Манш и явился в маленькую гостиницу возле Елисейских полей, по адресу,
который ему дала миссис Морин. В душе он был глубоко раздражен и этой
женщиной, и всем их семейством: элементарно порядочными быть они не могли,
но зато могли жить в гостиницах, в обитых бархатом entresols [комнатах на
втором этаже (фр.)], среди курящихся ароматов, в самом дорогом из всех
городов Европы. Когда он покидал их в Венеции, он не мог отделаться от
предчувствия, что что-то неминуемо должно случиться; однако единственным,
что случилось, было то, что им удалось уехать оттуда.
- Что с ним? Где он? - спросил он миссис Морин; но, прежде чем та
успела что-то сказать, ответом на этот вопрос стали объятия двух рук,
далеко высунувшихся из коротенькой курточки, и в руках этих было
достаточно силы, чтобы обнять его порывисто и крепко.
- Тяжело болен! Что-то не вижу! - вскричал Пембертон. И потом,
повернувшись к Моргану: - Какого же дьявола ты не потрудился меня
успокоить? Как ты мог не ответить на мое письмо?
Миссис Морин заверила его, что в то время, когда она писала ему,
мальчик был действительно болен. Вместе с тем Пембертон тотчас же узнал от
него самого, что тот не оставлял ни одного его письма без ответа. Из этого
можно было заключить, что последнее письмо Пембертона было перехвачено и
утаено. Миссис Морин приготовилась уже выслушать обращенный к ней упрек и,
как Пембертон мог угадать по выражению ее лица, приготовилась еще и ко
многому другому. Прежде всего она приготовилась убедить его, что ею
руководило чувство долга, что она так рада, что он наконец приехал, что бы
там ни говорили, и что он напрасно старается сделать вид, что не чувствует
всеми порами своего существа, что в такое время ему надлежит быть возле
Моргана. Он отнял у них мальчика и сейчас не вправе его покидать. Он взял
на себя огромную ответственность; теперь он должен хотя бы не отступать от
того, что сам сделал.
- Отнял его у вас? - негодующе воскликнул Пембертон.
- Согласитесь... согласитесь ради всего святого, я только этого и хочу.
Мне больше не выдержать _такого_, всех этих сцен. Это предатели!
Слова эти вырвались у Моргана, который выпустил его вдруг из своих
объятий; и это было так странно, что Пембертон сразу же кинулся к нему. И
тут он увидел, что мальчик был вынужден сесть; дыхание его стало
прерывистым, и он сделался бледен как полотно.
- И вы еще _после этого_ говорите, что он не болен, милое наше дитя? -