"Генри Джеймс. Урок мастера" - читать интересную книгу автора

Продолжая еще какое-то время держать его за руку. Пол заглянул ему в
глаза.
- Нет, _я - художник_, я не могу не быть им.
- Ну, тогда докажите это на деле! - воскликнул Сент-Джордж. - Дайте мне
возможность перед смертью увидеть то, чего я больше всего хочу, то, к чему
я стремлюсь: жизнь, проникнутую настоящим большим чувством. Если вы можете
быть исключением, то не упускайте этот случай! Подумайте о том, что это
такое, каким оно выглядит в глазах людей, каково с ним жить!
Они направились к двери, и Сент-Джордж сжал обеими руками руки своего
друга. Тут они снова остановились, и Пол Оверт воскликнул:
- Я хочу жить!
- В каком смысле?
- В самом высоком смысле.
- Ну, тогда добивайтесь своего, доводите дело до конца.
- При вашем сочувствии, вашей помощи?
- Рассчитывайте на них, я воздам вам должное. Рассчитывайте на мое
самое высокое одобрение, на мою преданность. Я буду чувствовать себя
удовлетворенным, если это может для вас что-то значить. - И так как Пол
все еще как будто колебался, Сент-Джордж добавил: - Помните, что вы
сказали мне тогда в Саммерсофте?
- Какое-нибудь безрассудство, не иначе?
- "Я сделаю все, что вы мне велите", - вы это сказали, именно это.
- И вы теперь хотите меня поймать на слове?
- Но сам-то я кто? - сказал учитель, качая головой.
- Господи, что же мне теперь делать? - почти со стоном произнес Пол,
выходя из дому.



6

"Слишком уж много места там уделено загранице. К черту эту заграницу!"
Такие вот примечательные слова или еще что-то в этом роде изрек
Сент-Джордж, говоря о развитии событий в "Джинистрелле"; и, однако,
несмотря на то, что они произвели сильное впечатление на Пола Оверта, как
и вообще почти все его советы, неделю спустя после разговора, о котором я
рассказал, молодой человек уехал из Англии - уехал надолго, преисполненный
новых замыслов. Я не погрешу против истины, сказав, что именно этот
разговор и явился непосредственной причиной его отъезда. Но сколь ни
взволновало его все сказанное в тот вечер знаменитым писателем, еще
большее волнение он ощутил тогда, когда припоминал его слова на свободе по
прошествии уже многих часов и дней - именно тогда смысл их раскрылся ему
во всей своей полноте, и он понял огромную важность того, что услышал.
Лето он провел в Швейцарии и, принявшись в сентябре за новую работу,
решил, что останется по ту сторону Альп, пока она как следует не
продвинется. Для того чтобы привести свой план в исполнение, он вернулся в
хорошо знакомый ему тихий уголок на берегу Женевского озера с видом на
башни Шильонского замка (*16); и это место, и открывавшийся оттуда вид
были ему дороги связанными с ними давними воспоминаниями и каким-то
непостижимым путем понемногу возвращали ему бодрость и силы. Задержался он