"Аскольд Якубовский. Страстная седмица" - читать интересную книгу автора

свой нос. Окликнуть Виктора? Она заторопилась. Стала дергать шпингалеты и
распахнула-таки окно. Но парня уже не было. А свежесть, свежесть... Тут
подошел запах, изрыгнутый химзаводом, но Таня стояла.
- Может, ты отклеишься от окна? - спросил Михаил.
Он лежал в постели, натянув одеяло до носу. И негодовал на свою
торопливость. Кинулся, обнимал, чмокал, выключил свет и первый разделся,
хотя Таня и деревянная, не пошевелишь. Он надеялся, что расшевелит ее,
передаст свой озноб. Но тут загромыхал мотоцикл, и Таня ушла к окну. Там она
и стояла. "И дернуло меня так форсировать дело, - злился режиссер. - Это моя
беда, торопливость. Вот и в пьесах на том срываюсь. Нетерпение меня губило и
как режиссера, и как мужа".
- Татьяна, иди ко мне.
- Повсюду лед, - сказала Таня не оборачиваясь. - Он разобьется.
- И пусть его...
- Ты - дрянь.
Молчали. Свет, падавший из окна напротив, вырезал очерк Тани.
- Уходи, - попросила она.
Нет, так просто он от нее не уйдет, не железный. Ночью-то? От женщины?
- Я не глиняный.
- Силой ты меня не возьмешь, - отозвалась Таня. - Я заору.
Вот все и кончилось. Глупо и обидно, и нельзя настоять? Это можно. Но
уже входило в него равнодушие, каменное и холодное, которое он все чаще
испытывал к женщинам. Или усталость?... Вечно с ними сложности. Это была
озлобленность. И если разобраться, то сколько хлопот, тонны потерянного
времени, упущенные возможности работать принесли женщины. Ну да, была и
радость, коротенькая, обжигающая. "Наверное, - решил он, - я не способен
любить, а только спать с ними, это же исчерпывает 1/10 отношений между
женщиной и мужчиной. Но прочие 9/10 мне и неинтересны, и скучны, и берут
рабочее время. Зачем я приперся сюда?"
И внезапно затосковал по своей комнатке в такой же вот общей квартире,
только его комнатка была больше, с книжными полками, с креслом, с
звукозаписывающей аппаратурой, с видеомагнитофоном - все почти деньги он
вбивал в них, они помогали в работе.
- Ладно, я сама уйду, к Лиде.
- Ты с ума сошла!
Он сел в постели. Лидка, конечно, допытается, выведает все. И начнут
стучать язычки.
- Завтрак себе приготовишь сам.
- Я и говорю, сумасшедшая. Не поворачивайся.
Он потянулся к стулу с одеждой. И уйти нельзя так, и это не простит.
Придется встать и идти к ней.
Но вылезать из-под одеяла не хотелось. "А холоду она напустила..."
(Михаил любил тепло, даже заказал слесарям в своей квартире приварить
дополнительную батарею отопления).
- Уходи, ничего такого не будет.
- И черт с тобой, - Михаил стал одеваться в захолодевшее белье.
Застегивая брюки, сказал. - А твой в психологии сильнее меня.
Таня молчала. Режиссер надел пиджак, застегнул его. Пригладил волосы.
- Ему бы в режиссеры идти, не мне, ведь он отлично подстроил все,
грохотом добился чисто сценического эффекта.