"Аскольд Якубовский. Прозрачник" - читать интересную книгу автора

остальное могло свободно пить солнце.
Потом ветки потянулись и обняли ее, щекоча.
- Какая я фантазерка! - воскликнула Таня, опомнившись, и села прямо,
положила руки на колени.
Ей было хорошо. Она даже не обиделась на прилетающих комаров - пусть!
Но комары ее отрезвили. Она стала махать на них руками, отталкивать
лезущие к ней листья бузины.
- Здесь нет удивительного даже на мизинчик. Все движется, в растениях
совершаются процессы движения, - рассуждала ученая Таня. - Цветы
раскрываются утром и зажимают свои лепестки на ночь.
Таня вспомнила розу и прижмурилась на минуточку, воображая водяной
глаз. И ей стало отчего-то стыдно. Ах, фантазии! Лучше припомнить пьесу.
Она старая, ее помнят и мама, и бабушка. Может, вспомнит папа. Они спросят
ее.
- Так, - сказала Таня и снова зажмурилась. - Основная мысль этой
пьесы...
Тут она раскрыла глаза и ахнула - рядом с ней сидел молодой человек.
Это был не Вовка, а чужой молодой человек.
Таня резко поднялась. Незнакомец остался сидеть, но сжался.
- Не сердитесь, пожалуйста, - попросил он Таню. - Я немного посижу и
пойду себе.
Таня рассматривала его. Странно, но и в темноте он был ясно заметен. А
рубашка его снежно мерцающая. Новая синтетика? Примешали светящееся?
От рубашки падал свет на его лицо. Оно было ничего себе, хотя
простоватое, недалекое какое-то. Безопасное.
- Я понимаю, - сразу догадался сжавшийся, человек. - Мое лицо вам не
нравится? Да?.. Если хотите, я сделаю его другим. Понимаете, я хотел
представиться вам натуральным, чтобы без обмана.
- Я буду вам очень обязана, если вы освободите скамейку.
- Пожалуйста.
Молодой человек был покладист. Он взлетел в воздух. Его башмаки
находились теперь на уровне Таниной головы.
- Мое лицо отчего-то вообще не нравится женщинам, - сообщил он сверху.
- Я его сейчас улучшу. Хотите, будет испанское, с бачками? Или лицо
экваториального негра, человека с жадным аппетитом к жизни? (Он подождал
ответа.) Лицо Байрона? Наполеона?..
Таня села на скамью и коснулась затылком ветки.
- Понимаю, вы мой сон, - сказала Таня. - Я устала на спектакле, пришла
отдохнуть и заснула на воздухе. Или я еще в театре?
- Глупости. Вокруг вас кусты, в них моционят кошки. Видите их глаза?
Вон там... Еще... еще... А по дорожкам бродят любители свежего воздуха.
Таня слушала молодого человека и повертывалась в разные стороны. Было
все, о чем говорил ей этот человек, было и многое другое, творившее
рельефную летнюю ночь.
Коты жестоко дрались в близких кустах, трещали ими. Но кончили драку,
красиво запели в четыре подобранных голоса, переплетая их. С пением они
кинулись вон отсюда. Их голоса быстро убегали.
В небе неслись, поревывая, тройные самолетные огни.
В телефоне, лежащем в Таниной сумочке, гудел мамин голос.
- Таня... Таня... (Мама звала из сумочки.) Ты скоро? Мы заждались, не