"Юрий Яковлевич Яковлев. Балерина политотдела (повесть) " - читать интересную книгу автора

Я впиваюсь глазами в шкалу и медленно поворачиваю ключ. Мне тяжело
дышать, а от сильного холода слипаются ресницы, и нет лишней руки, чтобы
протереть глаза.
И вот она звучит, долгожданная команда:
- Огонь!
Я быстро, можно сказать, молниеносно снимаю с головки снаряда ключ и
легко, словно он невесомый, передаю пудовый артвыстрел заряжающему. Я
успеваю сделать два вздоха, и раздается грохот. Орудие вздрагивает. Земля
под ногами ходит ходуном. Дымящаяся, стреляная гильза, как из печи,
вылетает из патрона орудия, ударяется о стальную лапу крестовины лафета и
падает на снег, и снег подтаивает от жара и тут же замерзает, превращаясь
в ледяную корку. Резкий запах сгоревшего пороха ударяет в нос...
А у меня в руках уже новый артвыстрел. Он кажется тяжелее
предыдущего. Глаза еле видят мелкие деления. Рука с ключом наливается
тяжестью.
- 96, 97, 98...
И снова грохот, удар в грудь, всполох плотного огня и запах
выстрелов, резкий, как вдох нашатыря. А затем долгожданная, неожиданная
команда:
- Не заряжай!.. Нулевые установки!.. В укрытие!
До сих пор во мне живет эхо этих команд. Они означали конец боя.
Вспышки гасли, стволы орудий опускались, и батарея сливалась с белизной
заснеженной дамбы. Но мир - короткий военный мир - не наступал. Почти
сразу после нашего поединка со стервятниками - так во время войны называли
фашистские самолеты - на нас обрушивался шквал артиллерийского огня - нас
засекала фашистская батарея. Мы едва успевали скатиться со склона дамбы и
укрыться в своих похожих на норы землянках, как дамбу начинало трясти и
двери ходили ходуном. Потом в месте разрывов на снегу загорались черные от
земли и торфа звезды. От этих звезд шел пар.
В тот день, с которого началась эта необычная военная история, все
было так же, как и в другие дни. Мы отстрелялись. Опустили стволы орудий -
угол места "ноль". Даже успели накрыть свои пушечки маскировочными сетями.
И тут дежурный связист крикнул:
- Корбута на КП!
Я побежал вниз, на ходу поправляя ремень.
В командирской землянке горела слабая лампочка от аккумулятора, и со
света я не видел командира, только предполагал, где он находится, и в
темноту выпалил:
- Товарищ старший лейтенант...
Но командир перебил меня:
- Здесь старший начальник - полковой комиссар.
Я растерялся: на нашу батарею редко заглядывали гости, да еще в таком
большом звании. Но я поборол замешательство, приложил руку к виску и снова
в темноту произнес:
- Товарищ полковой комиссар...
- Подойдите поближе, - из дальнего угла послышался низкий, немного
сдавленный голос. - Здравствуйте.
- Здравствуйте.
Я уже привыкал к полумраку. И постепенно увидел полкового комиссара,
сидевшего на топчане: невысокого роста, краснолицый, бритоголовый, с