"Юрий Яковлевич Яковлев. Балерина политотдела (повесть) " - читать интересную книгу автора

с которых свисает гимнастерка, рукава до пальцев. Глаза большие, а губы
нежные, с трещинками от ветра. Маленький подбородок, впадинка под нижней
губой. И шея длинная, тонкая - велик воротник гимнастерки, висит
хомутиком.
- Разрешите идти? - спросила Тамара.
- Иди.
Повернулась через левое плечо, не по-солдатски, легко и бесшумно. И
пошла прочь.


А через день, по пути на концерт, нам предстояло преодолеть
простреливаемый участок. Узнав об этом, я хотел было отменить концерт и
повернуть назад, мне настрого было запрещено рисковать жизнью детей. Но
тут Тамара сорвалась с места. И вышла из укрытия.
- Стой, Самсонова! Тебе говорят, стой!
Не послушалась она меня. Шла вызывающе спокойно. У всех на виду. А
я-то знал, что за полем, в синем кустарнике, фашистский снайпер уже
вскинул винтовку с оптическим прицелом. И уже подводит перекрестье под
левый карманчик ее гимнастерки. И этому фашистскому снайперу наплевать,
что она еще совсем девчонка. И что она талантливая девчонка.
- Приказываю, стой!
Напрасно. Я понял, что она уже не остановится. И еще я понял, что,
если сейчас что-то случится, я никогда не прощу себе этого.
Тогда я побежал за ней. Я бежал, подгоняемый страхом за Тамару.
Я не верил, что успею добежать. Но фашистский снайпер замешкался,
его, видимо, больше заинтересовал я. И там, в синем кустарнике, все еще не
стреляли.
Я успел! Схватил ее за руку, бросил на землю и сам неловко шлепнулся
рядом. Треснул выстрел. Пуля, свистнув по-птичьи, как ножом срезала
веточку вербы рядом с моей головой.
- Мне больно, - сказала Тамара, - я разбила локоть.
- Молчать! - Я забыл, что не просто командир, а киндерлейтенант. И
горько пожалел, что рядом нет моих ребят-зенитчиков, что нельзя накрыть
этого снайпера тремя снарядами, беглыми...
- Ползи за мной.
- Не умею ползать... Я встану, - сказала она.
- Ползи как можешь! За мной!
Нам надо было добраться до железнодорожного полотна. Метров двадцать.
А там уже было безопасно. Если немцы, конечно, не вздумают бить из
миномета...
Мы ползли, а немцы стреляли. Они охотились за нами. И пули отсекали
рядом с нами веточки вербы с узкими серебристыми листьями.
- Ползешь? - спрашивал я Тамару.
Она не откликалась, была сердита на меня за разбитый локоть. Но по
шороху и по тяжелому дыханию я чувствовал - ползет. Вот доберемся, тогда
поговорим с тобой, красноармеец Самсонова! Только бы она доползла! Ведь
когда человек не умеет ползти по-пластунски, он поднимается выше, и пуля
может достать его.
- Прижимайся к земле! - кричал я через плечо.
Она была близко. Видимо, не хотела от меня отставать. Только бы