"Юрий Яковлевич Яковлев. Балерина политотдела (повесть) " - читать интересную книгу автора

- Поэтому и финал не получился... Я споткнулась.
- Не беда, чадо мое. Просто тебе никогда не приходилось выступать в
печах. Когда-нибудь станешь солисткой балета, будешь вспоминать эту печь.
- Буду, - согласилась Тамара. - Столько придется вспоминать, как
бедная память выдержит.
И тут наши глаза встретились, и она поняла, что я все слышал.
Она смотрит с вызовом, который скрывает смущение. А лицо горит. Но
это может быть от танца, а может быть... Я чувствую, что должен помочь ей.
- Посмотри, - говорю, - какой шиповник.
И я подвел ее к кусту, который цвел в полную силу, словно рядом с ним
не рвались снаряды, не летели осколки кирпича, не полыхало пламя.
- Я чувствовала, что здесь где-то рядом шиповник, - сказала Тамара, -
но подумала, что чудится... Странный запах, с горчинкой.
- Это примешивается запах гари, - произнес я.
Она вскинула глаза и испытующе посмотрела на меня: может быть, я все
же ничего не слышал? Но тут же поняла, что не мог я не слышать, ведь стоял
рядом.
- У нас на даче в Тарховке рос шиповник, - сказала она, лишь бы
что-нибудь говорить. - Колючий.
- Этот тоже колючий, ведь на войне всем надо защищаться, даже цветку.
- Но тогда не было войны. А колючки были.
В это время к нам подбежал молоденький красноармеец.
- Товарищ лейтенант! - Он ткнул себя пятерней в висок. - Надо срочно
эвакуироваться, сейчас немцы начнут обстрел. Не дает им этот заводик
покоя...
И мы заторопились к своим.


2

Нет, Галя, это были не простые ребята. До того как попасть к нам, они
в кровь стирали руки и надрывали неокрепшие спины на оборонительных
работах, зимовали в нетопленых квартирах и, когда у них на руках умирал
кто-то из близких, копили хлеб - отрывали от своих блокадных 125
граммов! - чтобы заплатить хлебом - золотой валютой блокады - за гроб. Они
не прятались по тревоге в бомбоубежище, потому что презирали смерть, и
перебегали улицу под артобстрелом: была - не была! Они становились
санитарами и бойцами групп самозащиты. Они тушили зажигалки, хватали их
длинными щипцами и в бочку с водой - ш-ш-ш!.. Голод... Дистрофия... Утрата
интереса к жизни. Они стали забывать, что такое электричество, телефон,
водопровод. Как в страшном фантастическом романе, мои ребята перенеслись
из эпохи первых Дворцов пионеров в ледяную блокадную Помпею, но не слились
с мраком, не задохнулись жутким холодом - преодолели боль, одиночество,
режущий голод. И теперь они живы! Они сыты. Они набрались сил. У них
гимнастерки с петлицами защитного цвета. А на петлицах маленькие золотые
лиры, поскольку эмблему военных артистов балета еще не придумали. Они
учатся стрелять из автомата ППШ, носят на ремнях трофейные финки. И мне
порой кажется, что они не молоденькие салажата, а бывалые, прошедшие огонь
и воду бойцы.
Сами того не понимая, они - танцевальная группа политотдела - стали