"Кровь и память" - читать интересную книгу автора (Макинтош Фиона)

Глава 17

На то, чтобы сбросить с себя печаль, у Элспит ушел целый день и следующая за ним ночь. Когда же это ей наконец удалось, она поняла — пора распрощаться с добрыми людьми, которые в трудную минуту позаботились о ней. Девушка видела, что своим задумчивым видом отпугивает спутников, а женщины, которые до этого весело щебетали о том о сем, теперь стараются держаться в сторонке, чтобы не докучать ей разговорами.

Кибитки остановились у Пяти Дорог. В этом месте дорога и впрямь расходилась во все стороны, и Элспит распрощалась со своими попутчиками. Она даже заставила себя улыбнуться и тепло обняла обеих женщин, особенно Руфь.

— Я буду переживать за тебя, — сказала та.

— Не стоит, — заверила ее Элспит. — Я смогу позаботиться о себе.

— Но если хочешь, можешь остаться с нами, — предложила Мэг.

Элспит прониклась благодарностью к добрым женщинам — в конце концов, мир не такое уж сплошное зло.

— Спасибо. Я бы осталась, но мне нужно найти сестру Корелди — собственно, к ней я и держала путь, когда набрела на вас.

— Ты уж меня прости, — произнес Хэм — он все еще переживал, что сообщил попутчице дурную весть, — и вручил ей мешок с провизией.

Элспит взяла мешок и пожала Хэму руку, чтобы тот не терзался.

— Вы все были так добры ко мне. Уж лучше услышать такую весть от добрых людей, чем от тех, кто будет потом злорадствовать. А за меня можете не беспокоиться. Со мной все будет хорошо, обещаю вам. Конечно, известие меня потрясло, но я, как только передам новость семье Корелди, займусь своей собственной жизнью, — солгала она.

Девушка надеялась, что никто не спросит ни о вымышленной сестре, ни о том, где же тот самый дом, который она ищет. На счастье Элспит, ее никто об этом не спросил, и после очередных объятий и слов прощания кибитки с ее новыми знакомыми покатили дальше, держа путь на восток, к границе Бриавеля, и вскоре скрылись из виду. Оставшись одна, Элспит задумалась. Конечно, она могла бы проделать оставшийся путь вместе со своими благодетелями и таким образом достигла бы Фелроти гораздо быстрее. Но ей действительно хотелось оказаться одной. На душе полегчало. Она повернула на дорогу, которая вела на северо-восток. То был кратчайший путь до Фелроти. Казалось, что внутри у нее все застыло или умерло. Сознание притупилось. Сначала зов Лотрина и вот теперь известие о том, что Уила больше нет в живых, лишили ее душевных сил.

— Теперь все зависит только от меня, — сказала она и зашагала по пустынной дороге.

Как ни странно, звук собственного голоса вселил мужество. Сначала она сдержит обещание, данное Уилу, — отыщет его сестру и передаст под защиту герцога Фелроти. После чего вернется в Йентро и проведает тетушку, если, конечно, старушка все еще жива. От тетушки всегда можно получить дельный совет. Придя в Йентро, Элспит соберет все имеющиеся у нее средства, а потом отправится на север, в горы. Мысль о том, что ей придется оказаться среди голых скал в суровое время года, не слишком вдохновляла, но стоило ей вспомнить голос Лотрина, как она тотчас сказала себе, что не имеет права понапрасну терять время.

Покоя не давала одна единственная мысль — что сталось с Лотрином. И она непременно это выяснит, даже если такое знание будет стоить ей жизни. Ведь именно благодаря его любви она впервые забыла, что такое одиночество. Нет, она не отступится, она будет сражаться до конца.

Элспит расправила хрупкие плечи, гордо вскинула голову и зашагала по дороге, исполненная решимости выполнить обещание.

Илена и Пил присоединились к пестрой толпе людей и животных, что брели через главную площадь городка Дорчистер Грин. День был рыночный, и в воздухе носились ароматы свежеиспеченного хлеба и горячих мясных пирогов, отчего им еще сильнее захотелось есть.

— Когда мы с тобой ели в последний раз? — спросила Илена, глядя на огромные круглые головы сыра и горшки супа из потрохов.

В животе у Пила громко заурчало.

— Не помню, госпожа, — ответил он, отступая в сторону, чтобы мимо, вальяжно покачивая боками, прошествовала корова. — Но останавливаться нельзя, тем более что у нас нет денег.

Отчаяние уступило место раздражению.

— Но это же несправедливо! У меня есть деньги, другое дело, что у меня их нет при себе! Извини, Пил.

— Ну-ну, не надо, — попытался успокоить ее юноша и даже взял за руку. Ему не надо было ничего объяснять. Его спутница привыкла ни в чем себе не отказывать. Ей не надо было думать о том, где и что она съест в следующий раз. Впрочем, за стенами монастыря и он сам жил в относительном удобстве, по крайней мере еды там было всегда вдоволь.

— Пойдемте, мы не можем тут задерживаться.

Привлеченные пестротой красок, они остановились у прилавка с фруктами. Теперь в животе громко урчало у обоих, тем более что к ароматам фруктов присоединился еще один упоительный запах — жареного мяса.

— Мы не продержимся и дня, если не поедим, — жалобно произнесла Илена.

Она была права, но Пил лишь пожал плечами — впрочем, что еще ему оставалось.

— Единственный выход — украсть что-нибудь, госпожа. Однако, боюсь, что я не смогу этого сделать.

— В таком случае придется просить подаяния, — ответила Илена, причем с такой решительностью, что у Пила не нашлось слов, чтобы возразить ей. — Да-да, — продолжала она, — я буду петь, У меня неплохой голос, по крайней мере мне так говорили. Пением я заработаю нам на хлеб, а ты… ты спляшешь рядом со мной джигу, — закончила она уже не столь уверенно.

— Хорошо, — храбро согласился Пил, в надежде на то, что его собственный голос не выдаст сомнения относительно этой весьма унизительной затеи. — Можно попробовать. Я ведь тоже жутко проголодался, госпожа.

На лице Илены появилось нечто похожее на улыбку, правда, довольно грустную.

— Тогда давай поскорее встанем вон там, рядом с городским колодцем.

Пил поплелся за ней следом, размышляя, сумеет ли Илена своим голосом заглушить стоявший на площади гам: торговцы наперебой зазывали покупателей к своим товарам, громко мычали коровы, ревели быки, дети с визгом носились друг за дружкой, играя в догонялки.

— Вот здесь, — велела ему Илена. — Положи к ногам шапку.

Пил смущенно выполнил ее распоряжение.

— Вы и в самом деле хотите, чтобы я танцевал, госпожа? — спросил он упавшим голосом. — Я ведь и так едва держусь на ногах.

— Если не можешь, то не надо, — согласилась Илена. Она расправила порванную юбку и убрала с лица всклокоченные волосы. — Просто я подумала, почему бы нет? Самое главное — улыбайся прохожим, чтобы они пожалели нас. Вот если бы у тебя была выбрита тонзура… Люди обычно сочувственно относятся к монахам, — добавила она и прокашлялась, перед тем как запеть.

Пил принялся разглядывать свои ноги. Он ждал. Когда же Илена запела, паренек от неожиданности открыл глаза, удивленный тем, каким звонким и чистым оказался ее голос, и принялся искоса наблюдать за Иленой. Голос ее и впрямь звучал как серебряный колокольчик и рвался вверх, к небесам, как птица, выпущенная из клетки. Пил тотчас узнал песню — печальную балладу о девушке и юноше, которые росли вместе, стали возлюбленными, и их страсть благословили сами боги. Но юноша убит ревнивцем-соперником… и баллада продолжалась дальше, бередя душу.

Вскоре рядом с ними начала собираться толпа. Илена удачно выбрала песню — баллада была длинная, в добрую дюжину куплетов, и таким образом успела привлечь к себе внимание. Понимая, что его присутствие больше не обязательно, Пил отступил в сторонку. Слушатели стояли, устремив взгляды на прекрасную, хотя и непричесанную певунью, которая изливала в песне свою неуемную печаль. Илена же, погруженная в собственные мысли, не замечала их. Не заметила она и того, как в шапку упали первые монетки, как люди постепенно притихли, слушая ее, словно зачарованные.

А вот от внимания Пила ничего не ускользнуло. В частности, он заметил, что из соседней таверны вышел некий человек, судя по платью, богатый дворянин. Будучи в годах, он оставался красивым, статным мужчиной. Волосы, некогда светлые, но уже тронутые сединой, были гладко зачесаны назад, что еще больше подчеркивало правильные черты лица, на котором кое-где пролегли морщины. Короткая бородка являла собой мешанину цветов — желтоватого, серебристого и кое-где даже рыжего, что придавало лицу незнакомца особую привлекательность. Взгляд глубоко посаженных голубых глаз был устремлен на Илену. С ним рядом стоял еще один человек, вероятно, его спутник. Мужчина тотчас сделал ему знак, чтобы тот замолчал. Судя по всему, бородач привык раздавать повеления, и даже складки, залегшие в уголках рта, говорили о твердости характера и силе воли. Выйдя из дверей трактира, он пересек площадь. Люди покорно расступались, пропуская его вперед, отгоняя с пути коз и осликов.

Пил обратил внимание, что в тот момент, когда Илена дошла до самого печального куплета, незнакомец прищурился. Другие мужчины, которые, судя по всему, были здесь вместе с ним, тоже начали подходить ближе. Один даже рискнул что-то сказать своему повелителю, однако тот вновь сделал знак, чтобы ему не мешали слушать. Тот, кому приказано было молчать, обернулся, ища поддержки у других, однако так и не получив ее, недоуменно пожал плечами. Все понимали, что им придется на какое-то время набраться терпения.

Наконец Илена довела балладу до душераздирающего конца. Из толпы тотчас послышались крики одобрения, люди подались вперед и принялись кидать в шапку монетки. Загадочный незнакомец, оттеснив людей, подошел ближе. Пил отметил про себя, что люди тотчас уступают ему дорогу, некоторые даже отвешивают поклоны. Нет, это не местный дворянин, а кто-то из высшей знати.

Пил осторожно приблизился к шапке и нагнулся, чтобы подобрать ее с земли. Илена, закрыв глаза, тяжело прислонилась к колодцу — после исполнения баллады у нее не осталось сил. К тому же песня наверняка разбередила душу, ведь в ней рассказывалась история ее собственной трагической любви. Как и героиня песни, она потеряла любимого человека. Незнакомец взял ее за руку, и Пил понял: несмотря на грязное платье и всклокоченные волосы, человек этот узнал в ней женщину знатного происхождения, иначе почему бы он поднес ее руку к своим губам. Скорее всего ее выдала одежда, подумал Пил. Такие наряды полагались лишь благородным дамам.

— Госпожа, — вежливо произнес незнакомец, — у вас ангельский голос.

Его собственный был мягок и вкрадчив, и Пилу показалось, что он уже где-то слышал его.

Илена широко раскрыла глаза — но нет, человек этот, судя по всему, был ей незнаком. Она, насколько позволяли силы, отвесила поклон.

— Благодарю вас, сударь. Я уповала на то, что мой голос добудет пропитание мне и моему спутнику, — сказала она и повернулась к Пилу. Когда же Илена вновь посмотрела в глаза незнакомцу, те приобрели оттенок морской воды в бурю.

— Разрази меня всемогущий Шарр! — воскликнул он. — Но вам, госпожа, не пристало петь, чтобы зарабатывать себе на пропитание. Где ваша семья? Хотел бы я знать, кто довел вас до такого плачевного состояния.

— Моя семья? — еле слышно переспросила Илена, и вновь повторила. — Моя семья… ее больше нет, сударь. Я единственная, кто еще жив, и спасаюсь от тех, кто желает причинить мне зло.

Незнакомец нетерпеливо вздохнул и подозвал одного из своих людей.

— Она слаба, возьми ее на руки, — распорядился он и сбросил с себя плащ.

Человек послушно выполнил его приказание. Благородный незнакомец укутал Илену в свой плащ, и в этот момент Пил решил, что ему пора заявить о себе.

— Господин, — произнес он, выходя вперед. — Мое имя Пил.

— И?

— Я монах, — добавил Пил, — точнее, послушник… И мне было поручено оставаться рядом с госпожой Иленой. Она несколько недель набиралась сил в нашем монастыре, но наши скитания через всю страну вновь измотали ее.

Пилу показалось, что он неплохо справился со своей задачей — представился и кратко изложил то, что с ними случилась, В свое время брат Якуб учил его, что краткость — одно из самых лучших человеческих качеств.

Благородный незнакомец пристально посмотрел на него.

— Следуй за мной, — произнес он.

Пил трусцой пустился за ним вслед, едва поспевая за размашистыми шагами. Он по-прежнему держал в руке шапку с подаянием, и при каждом его шаге монетки подпрыгивали и позвякивали. Все вместе они вернулись в трактир, где незнакомец провел их прямиком в обеденный зал. Не терпящим возражений тоном он отдал распоряжения, и повара поспешно принялись выполнять его приказания. Свита засуетилась, забегала взад и вперед, чтобы как можно скорее выполнить все, что от них требовалось.

Вскоре они уловили запах жареного бекона, отчего у Пила голова пошла кругом.

— Сначала поешьте! — велел незнакомец. — А потом мы с вами поговорим.

Илене принесли кубок горячего молока со специями. Она молча выпила предложенный напиток, одарив служанку благодарным взглядом. Перед Пилом тоже поставили кубок. Юноша залпом выпил его содержимое и тотчас ощутил, как по телу разливается благотворное тепло.

— Спасибо, господин, — произнес он, с вожделением глядя на огромные ломти хлеба, густо намазанные маслом, и подрумяненные кусочки жареного бекона. Какие тут слова, если рот исходит слюной. Он набросился на еду молча, но с аппетитом, лишь изредка бросая взгляд на Илену. Та съела предложенный хлеб, но так и не притронулась к мясу. Их новый знакомый на какое-то время оставил их за столом одних, а сам, отойдя в сторону, негромко принялся о чем-то разговаривать с человеком, который, как понял Пил, был вторым после него по старшинству. Не успел Пил закончить трапезу, как его тотчас потянуло в сон. Однако поспать ему не дали.

— Ну а теперь поговорим, — произнес незнакомец и позвал Пила в угол комнаты, где на столе красовался поднос, уставленный бокалами эля.

— Сударь! — воскликнула Илена. — Я могу рассказать о себе сама!

— Что ж, тогда прошу! — коротко ответил тот. — Можете говорить не стесняясь.

Илена посмотрела на Пила и даже нашла в себе силы улыбнуться. Оба понимали, что им нужно с кем-то поделиться пережитым, а тут как раз нашелся человек, готовый их выслушать. Пил ободряюще кивнул — в глазах своей спутницы он заметил былой блеск, да и выражение лица Илены уже не было столь печальным. Воистину, сытная пища способна творить чудеса.

Когда Илена начала свой рассказ, голос ее даже не дрогнул.

— Мы пришли сюда из Риттилуортского монастыря, вернее, были вынуждены бежать оттуда.

Их собеседник нахмурился.

— Это почему же?

Илена горестно вздохнула.

— Неужели, весть о том, что случилось, еще не долетела до вашего северного края?

Человек вопросительно посмотрел из-под тронутых сединою бровей — он явно ждал продолжения рассказа.

— Монастырь был безжалостно предан огню, сударь. Большинство простых монахов убиты на месте, старшим же уготовили мучительную смерть на кресте.

Две пивные кружки с грохотом опустились на стол, эль выплеснулся на руки тех, кто их держал — это оба слушателя выразили таким образом свое возмущение.

— Что?! — Их новый знакомец явно отказывался верить в услышанное.

— Я говорю чистую правду, ибо все видела собственными глазами. Нам посчастливилось спрятаться, но мы стали свидетелями того, как королевские солдаты устроили резню, зверски убивая монахов одного за другим.

Перед глазами у Илены вновь возникла жуткая картина того страшного утра, и она почувствовала, что ей вот-вот станет дурно.

— Это был такой ужас, что его невозможно передать словами, господин. Солдаты нагрянули в час, когда монахи хранят обет молчания, и с той самой минуты мы, не зная отдыха, спасаемся бегством.

— Похоже, все было просчитано заранее — они застали всех на месте, — отозвался второй собеседник.

Илена впервые присмотрелась к нему внимательнее. Его улыбка и шевелюра золотистых локонов повергли ее в смятение. Незнакомец как две капли воды походил на ее покойного мужа. Даже бородка — и та точно такая же! Не укрылось от Илены и то, что между двумя мужчинами есть несомненное сходство. Уж не отец ли это с сыном, подумала она, не заметив даже, что рассуждает вслух.

— Верно, это мой сын Крис. Приношу глубочайшие извинения за то, что забыл представиться. Я — Йериб Донал, герцог Фелроти.

Илена тотчас лишилась дара речи и лишь молча переводила взгляд с отца на родного брата своего возлюбленного Элида. И внезапно копившиеся под гнетом молчания чувства — страх за собственную жизнь, горе из-за потери близких людей — накрыли ее словно гигантской волной. Илена разрыдалась. Оба мужчины в ужасе смотрели на сотрясаемую рыданиями молодую женщину, не зная, чем ей помочь.

Первым нарушил молчание Пил.

— Это надо же, господин! Ведь это именно к вам мы держали путь! — выпалил он и посмотрел на Илену. — Перед вами госпожа Илена Тирск.

— Дочь Фергюса Тирска? Невеста моего сына? — взревел старший.

— Да, господин! — подтвердила Илена, когда ей наконец удалось немного унять рыдания. — И я принесла вам дурные вести.

— Мне, право, жаль, что мы встретились при таких необычных обстоятельствах, — сердечно произнес Крис, подавая ей руку. Однако улыбка тотчас застыла на его лице, а лоб собрался складками.

— А где же Элид?

— Мой сын Элид, почему его с вами нет? — Герцог взял руку Илены в свою.

Илена не знала, что ответить. Она только что пережила радость от встречи с герцогом, и вот теперь ей предстояло сообщить ему скорбную весть.

— Нет, господин, его с нами нет, — произнесла она, с трудом подбирая слова. — Простите меня… — Она перевела глаза на Криса. Тот по-прежнему смотрел на нее непонимающим взглядом. — Именно поэтому я и пришла сюда — чтобы сказать, что Элида больше нет в живых.

Воцарилась гнетущая тишина — такая тяжелая, что Илене показалось, она вот-вот будет раздавлена ее весом. Ей было жаль обоих, и отца, и сына. Нет, конечно, она все еще скорбела по Элиду, однако смогла смириться с его смертью, поскольку то был единственный для нее путь к отмщению. Ей становилось страшно при этой мысли, но куда страшнее было то, что Селимус устроил на нее охоту, выслеживал, преследовал по пятам. И он не остановится, пока не настигнет ее, это Илена знала точно. Но разве можно провести всю свою жизнь в бегах, тем более что Селимус ни за что не отступится? В свое время то же самое сказал Уил, когда Элид завел с ним разговор о бегстве. Так что лучше остановиться и, встретив врага лицом к лицу, сразиться с ним. Тех, кого нет, больше не вернуть, однако душевные муки можно облегчить хотя бы попыткой свергнуть кровожадного тирана. Отцу Элида и его брату еще предстоит до конца понять смысл ее слов, не говоря уже о том, что им пока неизвестны подробности убийства. Йериб в упор смотрел на нее, нахмурив брови.

— Нет в живых, говорите? — наконец переспросил он.

Илена безучастно кивнула, слезы иссякли, а с ними все чувства.

— Простите меня, — покачала она головой и понурилась. — Я могла бы вам рассказать многое, ваше сиятельство, но даже не знаю, с чего начать. Скажу одно — вы единственный, кто стоит между мною и моей смертью.

— Здесь не подходящее место для разговора, — произнес герцог и на минуту от горя закрыл глаза. — Я выслушаю ваш рассказ до конца, но не здесь. Если мы будем всю дорогу гнать лошадей галопом, то к ночи успеем в Тентердин.

Крис потянулся через стол и пожал Илене руку, чтобы хоть как-то взбодрить ее. В этом он был вторым Элидом — тот никогда не стеснялся выражать свои чувства ни жестом, ни словом. Илена не осмелилась посмотреть ему в глаза, опасаясь, что вновь расплачется.

— Тентердин — наше родовое гнездо. Там вы будете в безопасности, — шепнул он ей. — Ты умеешь ездить верхом? — обернулся Крис к послушнику.

Пил кивнул. Ему показалось, что взять дело в руки решил сын герцога, ибо его отец сидел окаменев и не проронив ни слова. Крис, положив ему на плечо руку, сам тем временем принялся раздавать распоряжения.

— Отлично. Идите на улицу и велите Парксу найти еще одну лошадь. Скажите, что таков мой приказ. Госпожа Илена поедет вместе со мной. Надеюсь, вы ничего не имеете против, госпожа?

— Я?.. Да-да, конечно, — пролепетала Илена. В глубине души ей было страшно ехать вместе с тем, кто являл собой точный до жути портрет ее покойного мужа.