"Рой Якобсен "Стужа" " - читать интересную книгу автора

Минуту-другую Стюр смотрел на них обоих, будто забавляясь, а потом
вдруг пошел на попятную, прекратил оговоры и уклончиво проворчал, что слух у
него, пожалуй, не тот, что раньше, стареет он.
Однако наутро, когда Стюр с отрядом ускакал, Торхалли отвел Геста в
сторону и сказал, что теперь у хевдинга есть повод, которого он искал, и
потому им все-таки лучше покинуть усадьбу, не сразу, но в течение ближайшего
года. Тордис тоже сызнова принялась толковать об отъезде. А когда домочадцев
рядом не было, твердила детям, что вообще-то ей никогда не нравилось в
Йорве, этакое мрачное захолустье, живешь все равно что на чужбине, земля тут
скудная, серая, как песок, местность пустынная, незащищенная, - рассуждения
об этом убожестве окрашивали щеки Тордис румянцем, на губах у нее блуждала
отрешенная улыбка.
Гесту эти разговоры были не по нраву, напоминали о Вига-Стюре и
недоброй его славе, ведь дед Торхалли занял здешнюю землю потому, что
приехал в Исландию, когда в плодородной части острова все уже разобрали, он
расчистил участок от камней и построил усадьбу, а затем его сын и внук
упорно трудились, расчищали пастбище за пастбищем, ставили новые дома,
сооружали ограды, вдобавок налаживали хозяйство, обзавелись сараем на берегу
и двумя рыбацкими лодками, которыми, судя по всему, займется Гест, как
только подрастет и возмужает.
Однако долгими, дремотными зимними ночами разговоры об отъезде вновь
поутихли, дров было в достатке, еды хватало и людям и скотине, никто, кроме
ближайших соседей, к ним не заходил, дома стояли под напором штормов как
утесы, а в безветренную погоду всюду царила синяя вечность, ведь зимой спала
и река, из-под льда доносился лишь невнятный плеск, точно голос северного
сияния или отзвук минувшего лета.
Когда же вместе со светом воротились лебеди, а река вновь помчала к
морю свои бурливые воды, Гест успел забыть и о Вига-Стюре, и о туманных
планах отъезда; он стоял на коленках в загоне и ножом метил новорожденных
ягнят, в точности как учил отец, наносил косой йорвовский знак на верхушки
тоненьких, ровно листочки, полупрозрачных ушек, давал некоторым ягнятам
имена и вздрогнул от неожиданности, когда отец присел рядом и тихонько
сказал, что через неделю-другую они покинут усадьбу, надо уезжать, пока Стюр
на альтинге.
- Только вот лошадей у нас недостаточно, - продолжал Торхалли, - за
один раз все не увезешь. Но за два раза управимся. - И повторил: - За два
раза.
Больше отец ничего не добавил. Лишь строго-настрого наказал Гесту
держать язык за зубами, никому ни слова не говорить, будто вокруг сплошь
чужие, вражьи уши, а не стадо блеющих ягнят.
Гест кивнул, однако ж не утерпел, поделился с Аслауг. Сестра долго
смотрела на него, а потом спросила:
- Ты что же, так и не научился хранить секреты?
- С чего ты взяла?
- Отец сказал мне то же самое. Выходит, ты проболтался. Гест
призадумался и, в конце концов, сказал:
- Но только тебе одной.
- Почем мне знать? - возразила Аслауг.

В то утро, когда все было готово, Торхалли решительно объявил, что на