"Александр Яковлев. Октябрь" - читать интересную книгу автора

воинственной нерешительности.
Они чего-то ждали, из-за угла поглядывая вдоль улицы туда, к
губернаторскому дому, где собирались толпы большевиков и откуда неслись
раскаты стрельбы.
- Ну, чего остановились? Иди скорей! - крикнул на них солдат,
проходивший по улице. - Аль испугались? Нечего здесь стоять...
Рабочие всколыхнулись, смущенно задвигались и пошли за солдатами, но
стороной, вдоль стены, нерешительно расталкивая публику, запрудившую
тротуар. Василий насмешливо смотрел на них и вдруг... дрогнул: в толпе
красногвардейцев шел его приятель Акимка - сын соседки ткачихи Розовой -
долговязый мальчуган лет шестнадцати.
В рыжем пальто с полуоторванными карманами, в рваных сапогах, в серой
шапке конусом, задорный и румяный, он теперь шел туда. У него на плече была
винтовка, у пояса - патронная сумка. Василий оцепенел на мгновенье, не веря
себе.
- Аким, ты куда? - резко крикнул он.
Акимка быстро оглянулся, отыскивая в толпе, кто его окликнул, и, найдя
Василия, весело закивал головой.
- Туда! - махнул он рукой вдоль улицы. - Наши все идут. Человек сто
утром ушло, а сейчас пошли остальные. Ты что же без винтовки?
И, не дожидаясь ответа, пошел дальше, за товарищами. Василий молча
проводил его взглядом. Акимка шел по тротуару, осторожно раздвигая толпу,
длинный и неуклюжий, и скоро утонул среди черных человеческих фигур.
Петряев был потрясен.
"Что такое? Акимка?.. Тоже большевик?.. С винтовкой? - испуганно
подумал он, словно проверяя себя. - Значит, я в него буду стрелять?"
Эта мысль холодной дрожью облила его с головы до ног. Он испуганно
посмотрел на толпу, словно стараясь что-то понять. Ему показалось таким
чудовищным, что вот он, Василий Петряев, друг и покровитель Акимки, может
быть, сейчас будет стрелять в него. Он так заволновался, что должен был
прислониться к стене.
Акимка... милый, восторженный, увлекающийся мальчик-певун и задира. Он
еще так недавно, каких-нибудь недели две тому назад, был
социалистом-революционером и так рьяно ратовал на сходках за эту партию. А
теперь, с патронной сумкой у пояса, с винтовкой за плечами, он шел вместе с
большевиками против тех же социалистов-революционеров. Был момент, когда
Василию хотелось побежать за Акимкой и вернуть его. Но как вернуть? Нельзя
вернуть.
Василий прижался к стене, чувствуя, как озноб захватил его с головы до
ног.
Уже по-новому он стал всматриваться в толпу солдат и рабочих, идущих в
бой, и только теперь разглядел, что идут главным образом те, с которыми он
прожил жизнь, которых он любил и ненавидел, как можно любить и ненавидеть
только самых близких.
- Болваны! Дурье! - ругался, сжав зубы, Василий.
Он так же, как утром, ненавидел этих оборванных людей, но в то же время
чувствовал, как в его душе обрывается решимость: "Идти против них? Бить их?
Убивать? Да что же это такое?"
Издалека послышалось пение, и на площадь из-за монастыря вышла группа
вооруженных рабочих, сразу человек в сто. Шли стройно, рядами, под шаг пели: