"Андрей Яхонтов. Бывшее сердце (Главы романа)" - читать интересную книгу автора

появился на свет: "Из твоей мамаши вылез червячок", или когда Пашка
Скоков, на потеху классу, приложив к ширинке полоску белого меха,
надрывался криком: "У меня поседел от горя!", - я не мог беззаботно
хохотать вместе со всеми, не мог даже улыбнуться, а испытывал чувство
мучительной неловкости и стыда. Когда, в противовес дворовым гадостям,
отец начинал излагать сказочки о непорочном зачатии, я не верил ни единому
его слову и обращался за экспертизой к школьным острякам.
Расспрашивая о моих друзьях и подружках, родители как бы невзначай
разбрасывали тут и там на пути беседы вроде бы невинные, тщательно
замаскированные провокационные силки, западни и капканчики, призванные
сцапать, ухватить нечто предосудительное, порочащее, уличающее. То, что я
мог или желал бы скрыть. Я, чуя шпионскую хитрость, лавировал, темнил, не
откровенничал.
Мать, предупреждая, грозила пальцем:
- Мерзость разлита по миру, очень трудно прожить, не замаравшись.
Отец не одобрял подобных обобщений. Но что он мог? Если давно
капитулировал перед женой, которая полностью подчинила и поработила
мужа-рохлю, отсекла, отвадила от дома его дальних и близких знакомых, даже
родных. Возможно, отец надеялся воспитать меня созвучным себе созданием?
Хотя и он не забывал прибавить виноватой скороговоркой:
- Если какой-нибудь тип предложит тебе конфету или будет зазывать в
подъезд, ни в коем случае не ходи и постарайся привлечь внимание старших.
После этих поучений я пожаловался на учителя труда: тот угостил пряниками
ребят, помогавших ему разгрузить машину кровельного железа.
Отец потрепал меня по голове.
- В данном случае ты ошибся. Не всегда за добрым поступком таится гадкий
умысел. Но ты правильно сделал, что рассказал про этот эпизод.
Трудно перечислить все примеры глупости и напыщенного идиотизма моих вроде
бы разумных многоопытных нянек! Когда на спине и лице у меня то багряно,
то с зеленоватой гнойной примесью засемафорили гадкие прыщи, родители не
нашли ничего лучше, чем отправить запаршивевшего подростка к кожнику.
Будто не понимали, что происходит, будто понятия не имели о случающейся с
каждым поре цветения и созревания! Могли бы не устраивать комедии. Отец
Гриши не стеснялся беседовать с сыном о самом каверзном и сомнительном.
Накануне экзамена по литературе, ерничая, растолковывал нам, внимавшим ему
с открытыми ртами неучам, мотивы, подвигшие Пушкина на поэтические
излияния: "Бродили половые гормоны, вот и сочинял!" Этот небольшого роста,
плотного сложения человечек, намыливая подбородок перед зеркалом, вздыхал:
"Лучше один раз родить, чем каждое утро бриться!" Или спрашивал,
подмигивая: "У какой перелетной птички черные яички?" И сам же хихикал: "У
Поля Робсона".
Гриша читал отцу свои рифмы:
В синем море вы б рискнули
Дать минет младой акуле?
И, оставшись без яиц,
Петь как стаи певчих птиц?
Иль, дрожа от страсти клейкой,
Позабавиться с уклейкой?
Иль, на утренней заре,
Полежать на пескаре?