"Светлана Ягупова. В лифте (Авт.сб. "Ладушкин и Кронос")" - читать интересную книгу автора

потом, зная вас, вашу безгласность...
- Так-так, - Лобанов забарабанил по стенке лифта. Каждой мышцей ощущая
близкое присутствие Селюкова, как можно спокойнее сказал:
- Рано или поздно Ирина Михайловна квартиру получит, а вот вы свой
авторитет вряд ли вернете.
- И возвращать ничего, я его не терял.
- Это вам так кажется.
- Надо было и про мою кочегарку написать, - сказал Петушков. И было
неясно, в шутку это или всерьез.
- Из-за таких шляп, как вы с Ириной Михайловной, и садятся людям на
головы. Но если вам это нравится, пожалуйста...
- У вас что, и впрямь нелады с психикой? - грубо спросил Лобанов, не в
силах более терпеть эти разглагольствования.
- Уточните у Ирины Михайловны, - усмехнулся Селюков. - Правда, не знаю,
зачем ей понадобился этот поклеп.
- Да затем, - выкрикнула Ирина Михайловна с отчаянием, - что лучше
прослыть дураком, чем склочником. - Она вынула из кармана платок и шумно
высморкалась.
- Опять... Вам же нельзя расстраиваться, - стала успокаивать ее
Январева. - А вы, Антон Дмитриевич, и впрямь со сдвигом. Что за страсть
выносить сор из избы? Можно бы решить все на месте.
- Разве мало я говорил об этом на собраниях? И что изменилось? Да и
нельзя назвать кляузой то, что подписывается своим именем.
Едва сдерживая прилив дурноты, Ирина Михайловна нашарила в сумке
яблоко, подумав о том, что надо бы как-то собрать и те, рассыпавшиеся.
Стала медленно жевать прохладную, кисло-сладкую мякоть. Происходящее вдруг
показалось чем-то нереальным: застрявший лифт, темень, какие-то странные
разговоры... Ясно, что Селюков теперь не задержится в бюро. Кому нужен
кляузник?
Стало почему-то обидно и за себя, и за то крохотное существо, которое,
вероятно, почувствовало ее состояние и зашевелилось, как показалось, в
неудовольствии. Что, если Селюков и впрямь того?.. Не отразится ли это на
ребенке? Или все же налицо редкое, отважное донкихотство, испокон веков
принимаемое обывателем за сумасшествие? Но если так, то вопрос - а нужна
ли в данное время такая вот донкихотская воинственность? Ведь отношения
между людьми столь усложнились, стали такими неоднозначными, что вряд ли
есть необходимость даже в самых крутых обстоятельствах действовать так,
как Селюков. И все же у нее некоторое уважение к этому придурку. Лично она
не смогла бы так. А ведь наедине, в беседах с Селюковым, была полностью на
его стороне и не раз плакалась ему в жилетку по поводу своих столкновений
с Лобановым или шефом. И ведь никто не знает, какая в сущности нежная у
Селюкова душа, каким он бывает веселым, остроумным, добрым. Кто же он -
гипертрофированный правдолюб, склочник или псих? Как-то признался, что при
несколько иных обстоятельствах вполне мог бы сидеть в кресле шефа. В нем и
впрямь есть административная жилка, голос его обладает на редкость
внушительными интонациями, и это порой действует так гипнотически, что
даже пустячная информация в его изложении приобретает многозначительность.
А что, если письмо написано не без мечты о повышении? Да нет, это уже
чепуха.
Опять щекотно и больно засучил ножками малыш. Так и захотелось шлепнуть