"Светлана Ягупова. В лифте (Авт.сб. "Ладушкин и Кронос")" - читать интересную книгу автора

степью, когда увидел мчащегося на коне мальчишку-подростка. Неуловимым, не
отложившимся в мозгу усилием удалось проникнуть в него. До сих пор помнит
чувство восторга паренька, вмиг передавшееся ему. Нет, это было нечто
большее, чем восторг: он ощущал каждую клеточку организма подростка, у
него были руки, крепко вцепившиеся в узду, ноги, упирающиеся босыми
пятками в потные лошадиные бока, худенькая грудь, распахнутая степным
ветрам, и взъерошенный белесый чуб. Потрясение было столь сильным, что он
без памяти вылетел в, пожухлую траву и неподвижно пролежал там до самой
ночи. С тех пор он не шел на подобные эксперименты. И все же какая-то сила
толкала на это. Может, опять решиться?
Главное, не паниковать, - сказал себе, ясно сознавая, что путешествие в
человеческую форму гораздо сложней и впечатлительней, чем полет за
тридевять галактик. С трудом вернувшись в тот день, когда встретил
мальчишку на коне, он напряг всю память своих чувств, какие испытывал
накануне этого первого воплощения, и холодок под крыльями дал знать, что
цель близка.
В этот раз он выбрал женщину, готовящуюся стать матерью. Как и в первом
случае, ужас и счастье приобретения телесности поначалу едва не вышвырнули
из лифта, но он собрал все свои силы, чтобы удержаться, и старания
увенчались успехом, были окуплены великолепным, никогда ранее не
испытанным чувством. Сейчас в нем не было той первой мальчишеской крепости
и отваги. Тяжесть в животе и отекших ногах отзывалась во всем теле, но
само существование этого тела и заключенного в нем нового ростка жизни,
вызывало такой восторг новизны, что он на миг опять потерял сознание, но
тут же очнулся. Это было ни с чем не сравнимое ощущение - пребывать в
образе зрелой женщины, готовящейся стать матерью, то есть удвоиться и тем
самым пополнить численность человечества. Даже смятение души по поводу
случившегося с лифтом и в лифте не могло зачеркнуть того особого
состояния, когда в тебе бьется сразу два сердца и от твоей сущности
вот-вот отслоится новая. Тыоне казалось, что он сразу обрел тысячу до сих
пор незнаемых чувств и желаний: ему хотелось есть, пить, сидеть на стуле,
чтобы отдохнули ноги, хотелось, наконец, вырваться из этой клетки, потому
что тревога за малыша все росла и росла. Ад и рай - так определил Тыоня то
смешение эмоций и ощущений, которые стали его достоянием. Куда там Ледяной
Сливе и Планете Цветов! Все, что могли навевать живому существу те далекие
миры, чудодейственным образом сконцентрировалось в данное время в этой
женщине. Не только ее душа, но и память стали достоянием Тыони. Он вдруг
почему-то "вспомнил", как она обучалась приемам массажа в период своего
начального знакомства с Селюковым. В то время тот увлекался тяжелой
атлетикой и попросил ее освоить массаж для того, чтобы ему не терять время
с чужим человеком. Она охотно согласилась. Ей доставляло удовольствие, что
не кто-нибудь, а именно она массирует его литое, упругое тело. Правда,
всякий раз, когда он навзничь ложился перед ней и она проводила пальцами
по его белой холеной спине, приходила на ум предыдущая привязанность,
полная противоположность Селюкову - тщедушный, с нездоровым лицом человек,
которому она с не меньшим удовольствием протирала на терке овощи и фрукты.
Вот женщина достала из сумки яблоко, и Тыоня восхитился самим процессом
еды, до этого неведомым ему. Какое наслаждение - жевать зубами кисловатые
твердые плоды и медленно проглатывать их. Раньше сотни раз наблюдал за
тем, как люди поглощали пищу и воду, но не предполагал, что это такое