"Лиза Джексон. Блудная дочь " - читать интересную книгу автора

пешеходов, где в гавани теснятся, взрезая свинцовую воду залива, грузовые и
рыболовецкие суда, а в стальном небе над толпами туристов без устали
кружатся и кричат чайки. Этот северный город, чьи улицы бегут по крутым
склонам к морю, а небоскребы вспарывают небеса, полон жизни и энергии. По
дорогам его, омытым холодным дождем, с утра до вечера спешит по своим делам
разноцветный и разнокалиберный люд - спешит, глядя прямо вперед и не пряча
лицо от непогоды.
На обратном пути к аптеке Шелби вдруг почувствовала на себе чей-то
взгляд. Обернулась - и увидела в дальнем конце улицы потрепанный пикап.
Мужчина загружал в кузов мешок сена, а сам не отрывал от Шелби глаз, скрытых
за темными очками.
Могла ли она его не узнать? Дыхание ее на миг пресеклось, и сердце
наполнилось едкой горечью воспоминаний.
Нейв. Невада Смит.
Он не потрудился даже улыбнуться - просто бросил в кузов свой груз и
направился к ней легким, бесшумным, обманчиво неторопливым шагом, так хорошо
памятным Шелби. Ношеные, выцветшие на солнце "ливайсы", футболка, когда-то
зеленая, а теперь выгоревшая до неопределенного оттенка, пыльные ковбойские
сапоги, блестящие от пота черные волосы. Все как тогда.
- Шелби Коул! - насмешливо протянул он, скользнув по ней цепким
взглядом. - Так-так... Слышал о твоем приезде.
- Вот как?
"Это еще что за ерунда? Почему так колотится сердце? Все кончено,
слышишь, кончено и забыто! Этот потрепанный жизнью ковбой для тебя никто!"
- Новости в нашем городе быстро распространяются. Особенно дурные.
Он непринужденно прислонился к спинке скамьи, и у Шелби вдруг снова
перехватило дыхание. За десять лет она успела забыть, что Нейвом Смитом
можно любоваться бесконечно, словно творением художника, - в каждом
движении, в каждой позе он гибок, естествен и неотразимо сексуален.
- Это везде так.
- Да, наверное.
Сдвинув темные очки на нос, он беззастенчиво ее разглядывал. Да и сама
Шелби не могла оторвать от него глаз. Все тот же упрямый подбородок,
затененный трехдневной щетиной, все те же мускулистые руки, покрытые
бронзовым загаром, озорная усмешка в углах рта. Смоляные волосы - наследство
матери-индианки - в беспорядке падают на лоб.
Что привело тебя в наши Палестины?
Признаться? Промолчать? Солгать? Но кому же и знать правду, как не
Нейву? Где-то на белом свете живет его дочь - девятилетняя девочка, о
существовании которой он не подозревает, которую не может ни принять, ни
отвергнуть.
С годами Шелби убедила себя, что ее дочь - дитя Нейва. Если же нет...
Внутри у нее все сжалось, и Шелби поспешила отогнать мысль об этой ужасной
возможности.
Мимо протарахтел универсал с настежь распахнутыми окнами. В салоне
машины мамаша орала на своих отпрысков, и крикам ее вторило карканье
одинокой вороны в дальнем конце улицы.
Нейв молча смотрел на Шелби. Ждал. Она откашлялась.
- Я приехала... м-м... по нескольким причинам... Что ж, теперь или
никогда!