"Борис Васильевич Изюмский. Ханский ярлык (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

как теплые руки протянулись к нему из-за плеч, закрыли глаза. Захолонуло
сердце.
- Фетиньюшка, ласточка моя! - радостно прошептал он, положив свои
пальцы на девичьи, пахнущие мятой.
- Борисонька! - обвила Фетинья его шею.
Он притянул девушку к себе, посадил рядом. С листьев дуба на их лица
падали крупные капли дождя.
Князь неспроста называл Фетинью стрекозой и куролесницей. Маленькая
непоседа с быстрыми движениями, она без устали летала по двору, и ее
звонкий голосок весь день раздавался то там, то здесь.
Черты лица ее нельзя было назвать правильными: по-мужски выпуклый
лоб, широковатый нос. Но все это скрадывали глаза - зеленые, ясные, полные
ума и веселья, они все примечали; то лукаво улыбались, то метали зеленые
озорные брызги, словно кто ударял по кресалу, то насмешливо щурились. Ее
ребячливым шалостям и выдумкам не было конца: обменит лапти у подружек,
потом сама и признается; в полую тыкву с отверстиями поставит зажженный
огарок, тыкву на палку поднимет и ночью пугливых стращает: им мерещится -
движется чудовище с огромными очами. И хотя порой сердились на нее за
проказы, а и любили все егозу. При взгляде на нее светлели ласково лица у
самых сумрачных.
- Что ж ты припоздал так? - укоряюще прошептала Фетинья, пряча лицо
на груди Бориски, и счастливо засмеялась.
Он сидел, обняв девушку, заботливо набросил на ее плечи свой дорожный
плащ.
- Уезжаем мы с князем, к отъезду готовились.
- Надолго? - тревожно взглянув, спросила Фетинья.
- Неведомо. В Орду едем, в Сарай-Берке...
- К идолищу поганому! - со страхом воскликнула Фетинья, прижимая руки
к груди. - Порешат они вас, Борисонька, чует сердце, порешат!
- Бог милостив, - скупо ответил юноша и, помолчав, добавил с
горечью: - А и убьют, кому по мне слезы лить? Один я на белом свете!
- А я? - едва слышно спросила Фетинья, и слезы навернулись у нее на
глаза.
Бориска снова обнял ее сильной рукой, губами осушил слезы, забормотал
виновато:
- Ну, пошто, пошто, голубонька, радость моя... Должон я возле князя
быть...
Дождь прошел, замигали звезды; луна, ярко освещая крыши Кремля, двор,
заботливо оставляла в тени лавку под дубом.
Запели в третий раз петухи, но трудно было расстаться. Наконец
Бориска встал.
- Пора! - решительно сказал он и отодвинул немного от себя девушку,
словно стараясь навсегда запомнить каждую черточку дорогого лица. - Будешь
дожидаться, коли беда задержит? - глухо спросил он, пытливо заглядывая в
ее глаза, сейчас казавшиеся темными.
- Век прожду, а дождусь! - клятвенно произнесла Фетинья и так
посмотрела на Бориску, будто умоляла: "Ты мне верь, ты твердо-натвердо
верь!"
- Так помни!
Легким прикосновением Бориска погладил ее руку и исчез - будто