"Борис Васильевич Изюмский. Ханский ярлык (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Князь еще ясно не представлял, что сделает, чтобы спасти Москву, но
уже знал: сейчас ему следует поскорее быть там, где всего опаснее, - в
Орде.
Иван Данилович сжал губы, исчезло с лица выражение простодушия, и оно
стало волевым, решительным. Сказал вслух, с вызовом:
- Аль не внук я Невского?
И снова заскользил по горнице из угла в угол, из угла в угол.
"Пусть не мечом... Мечом еще не время. Хитростью... Дед Александр
ливонцев впрах разбил на Чудском, а вскоре приглашение хана Берке принял -
в Орду с подарками поехал. Дальновидец... Иначе нельзя было, тонкий ум
того требовал. И я поеду. Первым поведаю о Твери, татар беглых с собой
возьму. Все едино позже меня кто-то в Орду приедет, и Тверь так же терзать
станут... А тут я хоть от Москвы удар отведу. Войду в доверие. Князь
Александр Тверской - лукавое сердце. Его не жаль. Сейчас все силы надо
приложить, чтоб на Руси крови меньше пролито было, не повторилось побоище.
Только не медлить... Часом опоздано, годом не наверстаешь, не время
дорого - пора!"
Он решительно подсел к столу, отодвинул бронзового ястребка,
серебряную чашу с крылатыми быками. Положив перед собой свиток пергамента,
разгладил его ладонью и, обмакнув в чернила лебяжье перо, начал писать,
часто останавливаясь, задумчиво разглядывая на пальце перстень с
изображением суда Соломона.
"Во имя отца и сына, и святого духа. Я, грешный, ничтожный раб божий
Иван, пишу духовную грамоту, идя в Орду, никем не принуждаем, целый своим
умом... На случай, если бог что решит о моей жизни, даю завещание сыновьям
моим и княгине моей.
Завещаю сыновьям своим отчину свою, Москву... и жити дружно, владеть
нераздельно. Даю сыну своему старшему Симеону Можайск... Коломну с
волостями, села купленные, четыре цепи золотые, три пояса золотых, три
блюда серебряных... Даю сыну моему Ивану Звенигород, Кремичну, Рузу..."
За стенами стояла темная августовская ночь 1327 года.
Что сулит грядущий год Москве, ему, князю московскому? Суждено ли в
Орде погибнуть или сможет расположить ее? Хватит ли сил душевных, чтобы
пройти через это испытание, не дрогнуть, не сломиться?
Натянув на себя личину покорности, выйти победителем для дальних
замыслов?
Или найдет себе бесславную кончину в той подлой Орде?
Окончив завещание, он присыпал песком исписанный лист, откинулся
утомленно на спинку кресла. "Надо утром прочитать свидетелям - отцам
духовным: Ефрему, Федосию да попу Давиду... Дьяку Костроме дать переписать
и в соборе, в алтаре, спрятать".
Положил завещание в шкаф, запер его и, дав распоряжение готовиться к
отъезду, пошел в опочивальню.


РАССТАВАНИЕ

Глубокой ночью Бориска, держась густой тени стен, прокрался в дальний
угол двора. Пошел дождь. Где-то скулила собака. Пахло сырыми досками.
Не успел юноша присесть на лавку под старым, в три обхвата, дубом,