"Борис Васильевич Изюмский. Град за лукоморьем (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

отводить его в сторону.
У Якима с Храпом шел свой разговор в гридне.
- В пещере сребра еще на сколько дён осталось? - нервно покусывая
тонкие губы, обеспокоенно спросил Яким.
- Да за месяц управятся.
- А дале что нам вершить?
- Удушим всех во сне, как курчат, - тоненьким голосом сказал Храп. -
В райские кущи пошлем... - осклабился, поглядел на Якима детски-круглыми
глазами.
- Опасно, - посмел не согласиться Яким. - Не дай бог кто случайно
обнаружит и через год пещеру, не уйти нам от княжьей расправы. Я другое
надумал.
Яким вытащил из-за пояса черепок, стал чертить на нем:
- Вот перемычка... отделяет лиман от моря. Когда море отливает... на
двенадцать часов... В лимане сухость... В часы отлива ту перемычку и
разгрести... Море снова подступит, зальет лиман, все ходы пещеры и ее... А
перед тем всё из пещеры побросаем в море. В ней вода уж стоячей будет,
никуда ей не деться, навсегда... Пещера-то вниз идет, под уклон...
Храпу план понравился. Спросил деловито:
- Сколько люда надо для перекопа?
- Человек шесть, не боле.
- Столько верных у меня есть...


Дочеканивали последние монеты, уложили их в последний ящик. Вместе с
ним унесли стражи и все, что напоминало о тайной мастерской. В пещере
стало пустынно. Страж, задержавшись у решетки, сказал весело:
- Теперь вскоре на волю вам... - Ушел, гулко отбивая шаг.
- Верь черному ворону, - процедил Нечай, - порешат нас, - и полез в
пролом.
- Я тя сменю, - бросил ему вслед Бовкун.
Все улеглись спать, но какой тут сон.
Нечай упорно долбил камень и вдруг явственно услышал морской прибой.
Он шумел где-то совсем рядом, за стеной, словно звал поторопиться, обещал
волю.
Нечай с удесятеренной силой стал вгрызаться зубилом в камень, шептал,
ободряя себя: "Ну, поддай, поддай..."
В это время раздались предсмертные вопли в пещере: то стала
затапливать ее вода. Она подступила и к Нечаю. Нечай сделал еще несколько
отчаянных ударов зубилом и захлебнулся.


СИРОТСТВО

После налета княжьих сыскных Ивашка и Анна долго болели от побоев. Их
выходила соседка - костлявая женка Пелагея. Поила душистым настоем,
прикладывала, понося истязателей, листья прострел-травы к ссадинам.
Никаких вестей о судьбе отца не было, хотя упорно шел слух, что ему
удалось бежать. Потом исчез и Милован.
Надо было думать о пропитании. Ивашка, надев длинную холщовую рубаху,