"Борис Васильевич Изюмский. Град за лукоморьем (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

за тридевять земель, казалось, шумело море. Или то шумело в ушах? Звякнули
оковы.
Бовкун приподнял одну из рогож. Рука нащупала тонкие листы серебра.
Под другой рогожей - зубила и резцы.
Так вот зачем затеяли эти подлые самовластцы суд свой неправый. Тати
в бархатных кафтанах решили делать тайно от князя монеты.
Громыхнула, видно, дальняя железная дверь, к решетке подошел
человек - лица его Бовкун не мог разглядеть. Человек просунул через
решетку кувшин с водой, куски черного хлеба, мясо.
- Слышь, Бовкун, - подозвал он Евсея. - Послужишь верой, порадеешь -
выйдешь на волю. Монеты чекань точно, как для князя чеканил... Все сребро
стратишь - пойдешь с детьми куда хошь из Тмутаракани да еще с собой и
деньги унесешь. Давай руки, цепи отопру.
И вдруг закричал сипло:
- Эй, сонные, неча разлеживаться!..
Спящие зашевелились, подняли взлохмаченные головы.
- Бовкун у вас за старшого будет, слухайся во всем его, делай, что
прикажет...
И ушел в темноту. Снова громыхнула где-то вдали железная дверь.
К Бовкуну подошел огромный, обросший седой щетиной мужик:
- И тебя скрутили?
Спросил так, будто прежде встречались, хотя видел Евсей его впервые.
- Мерзлому да еще и метель в глаза, - глухо ответил Бовкун.
Кто-то зажег факел, в пещере стало светлей. Поделили харч, ели молча,
обреченно. Каждый понимал: попали в поруб страшный, похоронены здесь
заживо.
Евсей наконец сказал:
- Может, подкоп сумеем свершить?
Сидящий рядом с ним рыжий мужичишка вздохнул тяжко.
- Да вот и Нечай о подкопе твердит... - кивнул он на соседа в седой
щетине. - Нет, не вырваться нам отсюда...
- И не из таких капканов выдирались. - Нечай отпил воду, передав
кувшин, обтер губы: - Кому охота гибнуть руки сложа?
Бовкун оживился:
- Верно! Пятеро будут делать те проклятые монеты, а шестой
наперемежку стену долбить. Денно и нощно. Чую, море здесь недалеко, может,
к обрыву пробьемся.
Все немного повеселели, вроде б луч дневной забрезжил вдали: не
подыхать же покорно.
Нечай уважительно поглядел на Бовкуна - сила в нем есть, жизнь,
видно, мяла, да недомяла.
- В работе шума поболе вершите, - посоветовал Евсей, - подкоп
неслышней будет.
Рыжий - его звали Агапом - положил тонкий лист серебра на камень:
- Показывай, мастер, свою науку...


Дни и ночи потекли в тайной пещере тяжкой чередой. Уже дважды уносили
отсюда молчаливые стражи ящики с готовой монетой, изрядно поубавилась
горка серебряных листов, а подкоп уперся в твердь, и надо было менять ход,