"Борис Васильевич Изюмский. Град за лукоморьем (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автораза тридевять земель, казалось, шумело море. Или то шумело в ушах? Звякнули
оковы. Бовкун приподнял одну из рогож. Рука нащупала тонкие листы серебра. Под другой рогожей - зубила и резцы. Так вот зачем затеяли эти подлые самовластцы суд свой неправый. Тати в бархатных кафтанах решили делать тайно от князя монеты. Громыхнула, видно, дальняя железная дверь, к решетке подошел человек - лица его Бовкун не мог разглядеть. Человек просунул через решетку кувшин с водой, куски черного хлеба, мясо. - Слышь, Бовкун, - подозвал он Евсея. - Послужишь верой, порадеешь - выйдешь на волю. Монеты чекань точно, как для князя чеканил... Все сребро стратишь - пойдешь с детьми куда хошь из Тмутаракани да еще с собой и деньги унесешь. Давай руки, цепи отопру. И вдруг закричал сипло: - Эй, сонные, неча разлеживаться!.. Спящие зашевелились, подняли взлохмаченные головы. - Бовкун у вас за старшого будет, слухайся во всем его, делай, что прикажет... И ушел в темноту. Снова громыхнула где-то вдали железная дверь. К Бовкуну подошел огромный, обросший седой щетиной мужик: - И тебя скрутили? Спросил так, будто прежде встречались, хотя видел Евсей его впервые. - Мерзлому да еще и метель в глаза, - глухо ответил Бовкун. Кто-то зажег факел, в пещере стало светлей. Поделили харч, ели молча, обреченно. Каждый понимал: попали в поруб страшный, похоронены здесь Евсей наконец сказал: - Может, подкоп сумеем свершить? Сидящий рядом с ним рыжий мужичишка вздохнул тяжко. - Да вот и Нечай о подкопе твердит... - кивнул он на соседа в седой щетине. - Нет, не вырваться нам отсюда... - И не из таких капканов выдирались. - Нечай отпил воду, передав кувшин, обтер губы: - Кому охота гибнуть руки сложа? Бовкун оживился: - Верно! Пятеро будут делать те проклятые монеты, а шестой наперемежку стену долбить. Денно и нощно. Чую, море здесь недалеко, может, к обрыву пробьемся. Все немного повеселели, вроде б луч дневной забрезжил вдали: не подыхать же покорно. Нечай уважительно поглядел на Бовкуна - сила в нем есть, жизнь, видно, мяла, да недомяла. - В работе шума поболе вершите, - посоветовал Евсей, - подкоп неслышней будет. Рыжий - его звали Агапом - положил тонкий лист серебра на камень: - Показывай, мастер, свою науку... Дни и ночи потекли в тайной пещере тяжкой чередой. Уже дважды уносили отсюда молчаливые стражи ящики с готовой монетой, изрядно поубавилась горка серебряных листов, а подкоп уперся в твердь, и надо было менять ход, |
|
|