"Андрей Измайлов. Предел напряжения" - читать интересную книгу автора

выступающий из-под земли корень секвойи и застыла на нем. Геликоптер с
камерой на борту взмыл в небо, чтобы с высоты показать ее, золотоволосую,
рядом с древней царицей лесов. Лаберро поспешно, слишком поспешно
переключился на другую программу.
Наблюдая за ним, Макс взвешивал шансы. Он сосредоточил все внимание на
самом Лаберро и на силе, оказавшейся у Лаберро в руках. Теперь он убедился в
правильности своей догадки: да, его план может быть осуществлен. Но
одновременно он отдавал себе отчет и в том, что может произойти осечка. А
что, если Лаберро не выдержит обещанных трех дней? Вдруг он поддастся
стремительному натиску безумия? Вдруг обуявшая Лаберро гордыня увлечет его
на тот, другой путь, и он нажмет маленькую зеленую кнопку? Все теперь
зависело от того, насколько устойчивым окажется разум Лаберро. Да, не очень
весело было коротать часы ожидания с такими мыслями в голове.
Он видел, что лицо Лаберро становится все более напряженным, значит, в
его мозгу идет борьба. Он следил, стараясь не упустить того мгновения, когда
напряжение достигнет предала. И это мгновение наступило, казалось бы, в
самую неподходящую минуту. К вечеру второго дня Лондон навел телекамеру на
одну из древних улиц города, и на экране появился резчик по дереву, сидящий
во дворе своего дома. Осторожными, размеренными взмахами ножа он снимал
стружку. Чтобы завершить такую работу, требовались недели, а то и месяцы.
Лаберро встал. Правая рука его нерешительно нависла над зеленой
кнопкой, и вдруг, вскрикнув, он выключил главный рубильник и рухнул на руки
подоспевшего Макса.
- Отлично сработано, Ларкин! - воскликнул у себя в кабинете Сильвестро.
- Надо им сказать... - бессвязно бормотал Лаберро, - надо им тотчас же
сказать... Они должны знать. Это удивительные люди... Они должны знать.
Макс предпочел бы, чтобы это было сделано в более мягкой форме. Но
Сильвестро заявил прямо:
- Возьмите себя в руки, Лаберро. Говорить тут нечего.
- Скажите им, что все в порядке, - настаивал Лаберро. - Вы обязаны
сказать им об этом.
- Включите Филадельфию, - обратился Сильвестро к Менигстайну. Шла,
должна быть, та же передача. На экране под какафонические звуки мелькали
женские ножки и рискованные декольте. Лаберро недоумевающе затряс головой.
- Ничего не понимаю.
- Это идея Ларкина, - сухо пояснил Сильвестро.
- Им никогда ничего и не говорили, Мэтью, - тихо произнес Макс. - И
никогда бы не сказали.
- Но телепередачи!.. - воскликнул Лаберро. - Церкви... музеи... девочка
в лесу... Не понимаю!
Его взгляд, как у испуганной собаки, метался от одного к другому.
- Все это было инсценировано, - терпеливо принялся объяснять Макс. Вы
были так уверены, что мы не сумеем добраться до вас за вашим письменным
столом. Мы и вправду не могли. Но телеэкран остался вне вашего барьера. Его
можно было трогать. Поворот выключателя - и начиналась одна из тех фальшивых
передач, которые подготовило для нас телевидение. Все эти сцены, Мэтью, были
разыграны актерами.
- Телевидение поработало на славу, - заметил Сильвестро. - И я теперь
вечный должник директора Сагуки.
- Но зачем вы это сделали? - продолжал недоумевать Лаберро.